Помогают ли нам неудачи?
Северный полюс в конце XIX века был таким же таинственным и неизученным местом, как сегодня Марс. Уже несколько лет исследователи безуспешно пытались добраться до полюса по земле. Многим эти попытки стоили жизни. И тогда шведский инженер Соломон Август Андре решил отправиться туда... на воздушном шаре. Ветреным июльским днем 1897 года, заручившись поддержкой Альфреда Нобеля и шведского короля Оскара II, на острове Датский архипелага Шпицберген Андре и два его молодых коллеги поднялись в корзину «Орла» – воздушного шара диаметром 20 метров.
Команда взяла с собой деревянные сани, пропитание на несколько месяцев, почтовых голубей для доставки сообщений и даже смокинг, который Андре планировал надеть по завершении экспедиции. Под приветственные крики журналистов и восторженных наблюдателей путешественники оторвались от земли и устремились туда, где прежде не бывал ни один человек.
Как только исследователи поднялись повыше, порывы ветра стали бить по воздушному шару. Туман замерзал на его поверхности, и воздухоплавателей все ближе притягивало к земле. 65,5 часа «Орел» несся к цели, иногда пролетая над Арктическим океаном... А 33 года спустя охотники на тюленей наткнулись на замерзшие трупы Андре и его товарищей.
Найденные рядом фотопленки и дневники поведали, что исследователи вынуждены были приземлиться на паковом льду в 480 километрах от Северного полюса. Все трое членов экспедиции погибли во время изнурительного трехмесячного пешего похода обратно на юг.
Неудача - зловещая тень, нависающая над любой попыткой исследовать новое. Но без провалов прогресс был бы невозможен. «Попробуй еще раз. Еще раз проиграй. Проиграй еще лучше», - писал Сэмюэль Беккет.
Сегодня мы учимся осознавать важность неудач. Педагоги размышляют над тем, как научить детей спокойнее переносить их. В бизнес-школах говорят об уроках, которые можно извлечь из провала. Психологи изучают, как мы справляемся с поражениями: правильная установка увеличивает шансы на победу в будущем. Само английское слово success («успех») происходит от латинского succedere - «идти после». После неудачи. «Инь и янь успеха и провала» -так называет эту взаимосвязь океанограф Роберт Баллард, участник 130 подводных экспедиций, обнаруживший обломки «Титаника».
«За первые четыре попытки дойти до вершины Эвереста я хорошо понял, как не надо подниматься на эту гору», - говорит альпинист Пит Атанс, семь раз покоривший самую высокую вершину мира. Это понимание помогло Атансу лучше организовать команду и выбрать менее опасные маршруты для первого успешного восхождения в 1990 году.
А еще неудача служит напоминанием о том, что в любом деле немалую роль играет везение. На альпиниста Алана Хинкса, члена «закрытого клуба» людей, побывавших на самых высоких вершинах мира, в жизни обрушивалось немало неприятностей: он ломал руку; напоролся на ветку дерева, и она пронзила ему ногу; как-то раз так сильно чихнул недалеко от вершины пакистанской горы Нанга-Парбат высотой 8126 метров, что у него сместился диск в позвоночнике, и пришлось прекратить восхождение. «Я мог бы быть уже мертв, - допускает он. - Но со мной не случалось настоящей неудачи. Хотя несколько раз я был на волосок от нее».
Роберта Фалкона Скотта, погибшего вместе со своей командой после покорения Южного полюса в 1912 году, чтят в Великобритании как героя. Австралийцы с большим уважением относятся к провальной, обернувшейся гибелью ее руководителей экспедиции XIX века с юга на север континента. И эти истории застревают у нас в памяти по той же причине, что и наши собственные неудачи. «Мы помним поражения, потому что продолжаем их анализировать», -говорит Роберт Баллард. Успех, считает он, напротив, «быстро забывается». Более того, сплошные удачи могут вызвать излишнюю самоуверенность, что, в свою очередь, ведет к провалу. В сезон 1996 года на Эвересте погибли 12 альпинистов, а ведь к тому времени, рассказывает Атанс, помогавший организовать спасательные экспедиции, специалисты по восхождениям «полагали, что им удалось хорошенько изучить и оборудовать гору».
Ученые, в отличие от путешественников, неохотно рассказывают о своих неудачах. Ведь долго финансирование проектов напрямую зависело от успешности. Но за последние десять лет уже несколько научных журналов - в основном посвященные медицине и охране окружающей среды - опубликовали отчеты о провалившихся экспериментах и клинических испытаниях. Ведь и отрицательные результаты могут подтолкнуть к правильным выводам.
В мире бизнеса, где стартапы молниеносно возникают и исчезают, давно уже признали ценность неудач. Для поддержки предпринимательства нидерландский банк ABN AMRO даже создал Институт блестящих провалов. Один фармацевтический гигант 20 лет назад начал организовывать «праздники неудач», чтобы подчеркнуть важность данных, по крупицам собранных в ходе исследований лекарств, оказавшихся неэффективными (а около 90 процентов таких тестов не дают положительных результатов). Некоторые фонды начали требовать от получателей грантов, чтобы те отчитывались о провалах так же, как и об успехах.
Упорство, способность адаптироваться, умение управлять кризисными ситуациями - совершенно необходимые качества как для исследовательской деятельности, так и для обычной жизни. В бизнес-школах на занятиях по программе MBA, чтобы узнать, что же такое лидерство, студенты изучают «кейс» Эрнеста Шеклтона. Историк Нэнси Коэн уверена: об этом полярном исследователе она рассказывала уже добрую сотню раз. Его экспедиция 1914-1915 годов в Антарктику оказалась обречена, когда корабль «Эндьюранс» зажало льдами. С этого момента главной задачей Шеклтона стало не исследование самых южных земель, а спасение жизней экипажа.
«С точки зрения задач географического исследования это страшный провал, правильно? - говорит Коэн. - Но именно как провал он нас вдохновляет. Руководители и компании, совершившие ошибку и призванные к ответу, часто говорят: “Это не наша вина”. А Шеклтон сказал: “Клянусь Богом, я решу эту проблему”. Он взял на себя ответственность за катастрофу». И ему удалось доставить домой живыми всех 27 членов экспедиции. «Это был великий кризисный менеджер», - говорит Нэнси Коэн. Слушая историю Шеклтона, студенты «узнают, что такое упорство и стойкость, а еще - понимают важность мелочей». Так, например, Шеклтон обязательно давал каждому члену экипажа чашку горячего молока, если замечал, что хотя бы один человек ослабел.
И провал, и успех в какой-то степени иллюзорны - важно не позволить сокрушить себя ни первому, ни второму. «В современных исследованиях удачу и провал зачастую разделяет очень тонкая грань, - говорит дайвер-спелеолог Кенни Броад. - Тебе может везти много раз подряд, и ты - совершенно напрасно - начинаешь думать, что это - твоя заслуга». Броад знает, о чем говорит: многие его коллеги погибли в темных лабиринтах подводных пещер.
Полярная экспедиция Соломона Андре на воздушном шаре была самой современной для его эпохи, и она, как мы помним, провалилась. «Но в авиации - пока не попробуешь, не узнаешь», - замечает Урбан Врокберг, историк науки в норвежском Университете Тромсё. Технологии продолжали развиваться и в итоге смогли решить задачи арктической авиации (первый успешный полет к Северному полюсу состоялся через 30 лет после попытки Андре), а также открыли множество других дверей. Спутниковые данные, надежная связь, прогресс в области метеорологии и робототехники - вот только некоторые новшества, значительно раздвинувшие границы исследований. Но даже обнаруживший обломки «Титаника» Баллард, сделавший большую часть открытий с помощью роботов, признает, что технологии «не делают возможным все».
«Если не будет неизвестности, не будет и мотивации, - говорит семикратный покоритель Эвереста Пит Атанс. - Желание расширить свою область знаний заложено в человеке».
(с) Ханна Блок