Князь Олег Константинович возвращается с Маньчжурского фронта в Петроград, но неожиданно его вызывает к себе государь Николай II и просит остаться в столице. А город изменился неузнаваемо. В небесах плывут полицейские цеппелины, над крышами возвышается стальная гиперболоидная башня гражданского инженера Шухова, а в правящих кругах утверждается мнение, что машины гораздо благонадёжнее людей...
Альтернативная история как направление сейчас в почёте. И как может быть иначе, когда в нашей реальности прошлое России печально, а будущее неопределённо? Именно отсюда растут корни многочисленных текстов про попаданцев, которые меняют ход времени в соответствии с мировоззрением автора. Отсюда желание переиграть завершение холодной войны, распад Российской империи и прочие вехи истории. Читателю нравится, читателю хорошо. Вот только изначальный смысл альтернативной истории как жанра, который переосмысливает ключевые события какого-либо периода, казалось, потерян. Как выяснилось, нет.
Роман Владимира Ропшинова подкупает с первой строчки, с первой главы. Подкупает поражающей исторической достоверностью. Петроград альтернативного 1921 года не просто кажется настоящим — он буквально встаёт перед глазами. И речь не только об архитектуре, — хотя знатоки говорят, что весь город, вплоть до мелочей, именно таков, каким был Петербург в те годы. Речь о взаимоотношениях между людьми. Засилье примитивной попадаической фантастики приучило читателей к тому, что все персонажи мыслят и говорят как наши современники. А в «Князе» мы встречаем представителей практически всех сословий — от членов императорской фамилии до простых пролетариев, от солдат до интеллигенции, и отличия между ними разительны. Дело не только в речевых характеристиках — у персонажей принципиально разный менталитет. В текст романа погружаешься как в иную реальность, более удивительную, нежели любая фантастика о внеземных цивилизациях.
«Князь» во многом использует стандарты стимпанка. Но не «киношно-комиксовые», которые сводятся к дирижаблям да паровым роботам, а социальные и исторические, заложенные ещё Гибсоном и Стерлингом. Промышленная революция раскрывает и усугубляет те проблемы, что стояли перед людьми в реальности. В классическом стимпанке они показаны на примере Великобритании — Владимир Ропшинов делает то же самое для России. Удивительно, но практически никто прежде не пробовал смоделировать развитие самодержавия в эпоху технических чудес. Механизмы не просто входят в жизнь всех общественных слоёв. Для страны, где большинство людей необразованны и нищи, где идея единства царя и народа подорвана событиями Кровавого воскресенья 1905 года, бездушные механизмы занимают в глазах простого люда место и царя, и бога. Дело доходит до политического течения, идеология которого сводится к тому, чтобы сделать из человека машину.
Атмосфера альтернативной России прописана настолько хорошо, что на этом фоне похождения князя Олега выглядят предсказуемо и слишком просто. Внимательный читатель уже в первой трети романа разгадает главную тайну героя, а уж понять, чем дело кончится в финале, сумеет практически любой. И это одна из ключевых слабостей романа. Другая — недостаток эмоциональности: здесь есть множество исторических фактов, поданных подвидом фантастики, книга даёт повод задуматься о развитии России и судьбах людей в целом, но искренних чувств в ней практически нет. Возможно, это авторский замысел. Роман о людях и машинах совсем не обязан быть ярким и эмоциональным. Но даже если и так — для взыскательного читателя это явный прокол.
«Князь механический» достоин отдельной статьи - с детальным рассмотрением основных персонажей, разбором конфликта между правителем, в сердце которого страх, и народом, который не знает, во что ему верить. И хотя в нашей реальности события пошли иным путём, некоторые параллели временами становятся пугающими. Недаром Антон Мухин, который скрывается за псевдонимом «Владимир Ропшинов», более пятнадцати лет занимается политической журналистикой.