Когда обстоятельства сильнее тебя, остается только расслабиться и… получать удовольствие, если, конечно, сможешь. Егору, успешному шоумену, ведущему популярных программ, казалось, что все наладилось: кроме профессионального успеха, у него в порядке личная жизнь — есть любимая жена, ожидается появление долгожданного ребенка. Но ветер судьбы переменчив. В стабильный, такой уютный мир вторгается реальная опасность. И как же тут расслабиться?..
Отрывок из книги:
Егор сидел в кресле, беззаботно болтал ногой в могучем тупоносом ботинке армейского вида, прихлебывал кофе и молчал. Секретарша, которая минуту назад поставила перед ним поднос с угощением, обернулась от стеклянных дверей с любопытством, смешанным с опаской. Судя по наливающемуся краской начальству, вскоре должна была разразиться буря.
— Что-то еще? — тихо спросило начальство.
В голосе уже клокотал шквал. Так иногда бывало, когда к начальству приходил с визитом сын. Начальство потом хваталось за бутылку, обзванивало другое начальство и жаловалось на великовозрастного балбеса, не желавшего приобщаться к папочкиной империи.
— Нет-нет, — спохватилась секретарша и так ловко выскользнула за стеклянную дверь, будто она просочилась между створками.
Дождавшись, когда секретарша отойдет подальше, Александр Боталов побарабанил пальцами по столу и ехидно спросил:
— И когда же состоится таинство?
— Там в пригласительном все написано, — ответил сын. — Ты же вроде бы читать еще не разучился.
— Не умничай мне тут, — разозлился Боталов и опустил глаза на кусочек раскрашенного картона.
Пригласительный на свадьбу сына показался Боталову пошловатым. Голуби, розочки, переплетенные обручальные кольца, витиеватый шрифт с кучей ненужных завитушек…
— Докатился, — проворчал Боталов, щурясь и отодвигая пригласительный подальше от глаз. — Родной сын, вместо буханья в ноги к создателю с просьбой благословения, приносит бумажку в конверте. Чего, просто не мог сказать?
— Ты же все время занят, — пожал плечами Егор. — А так я сейчас твоей секретутке на выходе эту бумажку суну, а она тебе в нужный момент напомнит: так, мол, и так, Александр Владимирович, не велите казнить, но завтра ваша кровиночка под венец идет. Купите комплект постельного белья в подарок и телевизор фирмы «LG».
— Ты бы еще СМС послал, — буркнул Боталов. — Совсем распоясался. Мало тебя в детстве лупили.
— Ой, мало, — вздохнул Егор. — Рос небитым, непуганым, как мимоза, поскольку папахен мой бросил сироту в младенчестве да уехал денежку делать.
— Помолчи, мимоза, — скривился Боталов, еще раз оглядел сына с ног до головы и вдруг рявкнул: — Я тебе сколько раз говорил, чтобы ты ко мне на работу являлся прилично одетым?! А если тут мэр окажется или, чего доброго, сам… В следующий раз велю охране тебя не пускать.
— Не думаю, что мэра или «самого» шокируют мои штаны, — спокойно ответил Егор. — Так что не финти тут, что мой вид тебя огорчает.
Боталов встал с места и подошел к громадному, во всю стену, окну, за которым простиралась Москва. С двадцатого этажа столица казалась куда внушительнее. Куда ни глянь, крыши, шпили, башни из бетона и стекла: белого, синего, зеленоватого…
Красотища.
Люди внизу маленькие, как букашки. И бегают так же по своим букашечьим делам — кто пешком, кто на машинках, которые с этой захватывающей дух высоты кажутся крохотными и смешными.
На дворе сентябрь, деревья еще почти не тронула осенняя желтизна, и только небо тут, сверху, кажется слишком синим и глубоким, холодным уже по-осеннему. Солнце еще согревает землю, а она тянет тепло откуда может, словно про запас…
Напротив — здание-близнец, словно другой берег. Может, там на двадцатом этаже сидит такой же человек, с теми же проблемами, как в фильме о двух мафиози, которые от страха быть убитыми не выходили из зданий-близнецов, сверлили друг друга ненавидящими взглядами и наняли в итоге одного и того же убийцу друг для друга.
Протянуть бы между небоскребами мостик и бегать туда-сюда, воспитывая характер. Авось извечный страх высоты съежится и оставит в покое…
Боталов глянул вниз, чувствуя, как у него привычно захватило дух, и потрогал холодное стекло кончиками пальцев.
Смотреть вниз — страшно. Будто бы и нет этой невидимой преграды. Один шаг — и пропасть.
— Ну, и чего ты так психуешь? — миролюбиво осведомился Егор. — Я понимаю, конечно, что ты моего брака не одобряешь. Но жениться, чтобы ты поправил финансовые дела, я тоже не хочу. В конце концов, ты моих женщин никогда не одобрял.
— Потому что спишь с кем попало…
Егор не ответил. Боталов спиной почувствовал нарастающую волну его раздражения и торопливо пошел на попятный. Ссориться со строптивым сыном не хотелось.
Взаимопонимания с Егором так и не удалось наладить. Не получалось семейной близости, хоть тресни!
Боталов часто думал: надо было отобрать сына у бывшей жены, увезти в Москву и воспитывать самостоятельно. Может, получилось бы из него что-то более живое и человечное. Но каждый раз, задумываясь об этом, он с горечью одергивал себя: куда было забирать?
Сначала он и сам мыкался по съемным квартирам, дерганый, злой, вечно занятый. Боталова двадцатилетней давности не волновало качество снимаемой жилплощади. Был бы душ и кровать, в которую он падал сбитым летчиком и засыпал мертвым сном. Брать в эту жизнь кроху сына казалось нереальным. Не няньку же нанимать…
Потом стало легче, но тут уже он сам, вкусив красивой жизни, пустился во все тяжкие, женился второй раз и радовался, когда Инна родила дочь. Однако про сына, оставленного в холодном Новосибирске со Снежной королевой, коей была его бывшая, не забывал.
Империя, созданная за двадцать лет, нуждалась в наследнике.
Он вызвал Егора в Москву «погостить», заранее зная, что после столицы тот не захочет возвращаться в Новосибирск. Однако недооценил упорства бывшей. Снежная королева постаралась на славу. В Москву приехал Кай. С утонченными манерами, железным характером и ледяным сердцем.
В компании сына Боталов часто чувствовал себя неуютно. Все мерещилось: Егор осуждает его за прошлое и, наверное, никогда не простит. А если бы он еще знал наверняка, как погибла его мать…
Мысли о смерти бывшей жены оказались лишними. Сердце скакнуло вверх, застряло в горле. Боталов бросил взгляд вниз и почувствовал дурноту. Там, за окном, манила синяя пропасть, сужавшаяся книзу.
Стекло оставалось холодным, и Боталов приложил к нему пылающий лоб.
Женится он…
Вот паршивец! И ведь ничего не поделать…
— Помощь нужна? — глухо спросил он. — Денег дать или с организацией помочь…
— Спасибо, мы уже все оплатили, все организовали, — холодно ответил Егор. Его раскачивающаяся нога в надраенном ботинке на миг замерла, а потом продолжила замысловатую синусоиду. — Алинка в организации чего-либо большой спец, а уж если речь идет о ее собственной свадьбе, тут ей вообще нет равных! От тебя требуется только присутствие и слезливая речь. Большого приема не намечается, мероприятие будет весьма камерное, человек на сорок-пятьдесят. Ну а сразу после свадьбы мы уедем во Францию на пару недель. Потом уже некогда будет — сезон и все такое…
— Сорок человек? — удивился Боталов. — Это что, только родня, что ли?
— Ну да. Еще друзья с работы. Придут, подарят наборы сковородок и прочее. Родня в основном с Алинкиной стороны. Сам понимаешь, мне особо позвать некого.
Боталов крякнул и решительно повернулся.
— Вот что, — сказал он. — Раз уж ты отказался от династического брака, то хоть папиными связями не пренебрегай. Скажи Алине, чтобы позвонила мне. Организуем все в лучшем виде. Гостей позовем не только приятных, но и полезных. С большими возможностями.
— Пап, не начинай, — поморщился Егор.
— Так, помолчи на отца! Папа знает, папа пожил… Не хватало еще, чтоб про моего сына сказали, что он нищий. Когда у нас свадьба? Тридцатого? Отлично, еще пара недель есть.
— Мутаев, кстати, грозился быть, — вспомнил Егор. — Еще в Юрмале обещал.
— Вот, — обрадовался Боталов. — Ведь можешь, когда захочешь. Значит, позвонишь ему… Нет, лучше я позвоню. А то ляпнешь еще чего-нибудь не то.
— Ну да, — лениво протянул Егор, — миллионеры — натуры тонкие, к ним особый подход нужен, деликатный. Кстати, раз уж мы о деликатности заговорили… Ты бы сел, что ли…
Незнакомые нотки в голосе сына встревожили Боталова. Он опустился в кресло и недоверчиво посмотрел на Егора:
— Ну?
— Тут такое дело, — замялся Егор. — Не знаю даже, как сказать… Ну, в общем, ты скоро станешь дедом.
Больше всего Егор не любил, когда кто-то нарушал его планы, пусть даже этим кем-то был родной отец. После его вмешательства стройный план предстоящей свадьбы покосился, как ветхий домик, грозя завалиться набок.
Как все хорошо начиналось!
Гостей собирались пригласить немного, даже меньше заявленных сорока человек. Узкий круг, только свои, молодежная тусовка, танцы до упада, никакого пафоса и «лиц из Кремля». Потом — спешный отъезд во Францию или Италию. Как вариант рассматривались Мальта, Кипр и Таиланд, а потом — на работу с новыми силами.
А как иначе? Сезон! В сезон надолго с телевидения никто не отпустит.
Боталов вмешался в процесс с элегантностью медведя и разнес изящную конструкцию свадьбы в щепки. Алина, делегированная в помощь свекру, звонила уже дважды, с тихим ужасом рассказывая, что все летит к чертям.
Егор слушал и злился.
На работе тоже все было не ахти. Из-за незапланированного отпуска приходилось срочно снимать и монтировать пару лишних программ на двух каналах. Кулинарная программа, которую он вел уже год, пользовалась у зрителей успехом, а новое ток-шоу должно было затмить по рейтингам аналогичное, в котором Александр Галахов успешно полоскал грязное белье селебрити.
Работы было много, и Егор, будучи не только ведущим, но и руководителем обоих проектов, катастрофически не успевал.
За окном уже давно сгустились сумерки, однако в Останкино жизнь не замирала даже по ночам. На улице гудели машины, в коридорах степенно прохаживались директора программ, носились журналисты и операторы. Голодный и злой Егор черкал сценарий.
В комнатушке, заменявшей ему рабочий кабинет, было пусто.
Почти все члены команды разошлись. Где-то бегала помощница, посланная вниз с заданием раздобыть какой-нибудь еды. Егор потер усталые глаза и, вздохнув, с тоской покосился на неразобранную стопку бумаг. В дверь поскреблись.
Он поднялся, со стоном выпрямив затекшую спину. В воображении возникла помощница Раиса с подносом в руках, заваленным всяческой снедью. Видимо, руки заняты, потому дверь не открывает…
— Иду, — сообщил он в пространство и открыл дверь.
— Привет, — улыбнулась ему навстречу Алина.
Егор моргнул пару раз, словно не веря своим глазам. Потом полез обниматься, спохватился, забрал большой пакет и снова начал тискать ее. Проходивший мимо с охапкой кассет монтажер загляделся на целующуюся парочку, споткнулся и с грохотом поронял все на пол. Канонада отрезвила Егора. Он затащил Алину внутрь и захлопнул дверь.
— Ты как тут оказалась? — спросил он удивленно.
— Я тебе поесть принесла.
Егор вытащил из пакета пару пластиковых контейнеров и кульки. Приоткрыв крышечки, он изучил содержимое:
— Сама готовила?
— Хотела бы сказать «да», но — увы. Просидела весь день на работе, оголодала как волк. Потому заказала в ресторане.
— М-м-м, форелька… Ты ела? — спохватился он.
Алина пожала плечами:
— Так, перехватила что-то в офисе. Но пахнет невероятно, так что я, наверное, у тебя половину отниму.
Он пошел копаться в шкафу в поисках чистых тарелок, но ни одной не нашел. В кабинетике, где толклись порой одновременно по пятнадцать человек, пропадали не только сигареты, еда и ручки, но и посуда.
— Чего ты там возишься? — спросила Алина.
— Тарелки не найду. Или блюдца какие-нибудь завалящие. Слушай, даже вилок нет…
— Брось все, я одноразовые захватила…
— Нет, ну мне даже интересно, они что, вместе с вилками жрут? — пробурчал Егор, захлопывая дверцу. — Вчера еще здесь была целая куча вилок… Давай я в студию сбегаю? Там полно посуды…
— Садись, — скомандовала Алина, и он моментально сел, оглядывая стол, на котором в пластиковых контейнерах красовались форель с овощным гарниром, салат и пара булочек с кунжутом.
— Будем из одной миски есть? — спросил Егор.
Алина зацепила вилкой половину салата и бухнула в контейнер с рыбой. Потом переложила из него кусок форели в контейнер с салатом.
— Сейчас я тебе гарнир выгребу, — пообещал Егор, но Алина покачала головой:
— Не надо. Ты ешь, мне этого хватит.
— Чего это хватит? — возмутился он. — Тебе надо за двоих есть. Надо ведь?
Не слушая ее возражений, он неаккуратно переложил из своего контейнера гарнир, просыпав часть на стол.
— Зараза!
Пока он искал тряпку, Алина вытерла стол бумажной салфеткой. Егор вытащил из шкафа довольно грязное полотенце, брезгливо помял его в руках, увидел, что на столе уже наведен порядок, и швырнул полотенце в мусорную корзину. Алина с усмешкой наблюдала, как он нервно вытирает руки о штаны.
Все-таки он был невероятно правильным чистюлей, педантичным до зубовного скрежета, и сам со своей педантичностью пытался бороться, признавая, что устал жить в стерильности. На все его попытки устроить вокруг хаос Алина смотрела снисходительно.
— Как ты вошла?
— Мне Раечка пропуск выписала. И встретила внизу. Кстати, я пригласила ее на свадьбу.
— Зачем?
— А что? Гостем больше, гостем меньше… После вмешательства твоего папеньки список раздулся в четыре раза. Я была бы рада возразить, но папа сказал — надо.
— Я с ним поговорю, — пригрозил Егор.
— Не надо. Он уже всех пригласил, неудобно будет отказывать. И потом — я просмотрела список. Люди сплошь солидные, может, подарят что-нибудь существеннее офигительного набора отверток. Больше всего меня беспокоят люди, которые придут «со спутницей». Или со спутником.
— Чего это?
— Не хочу случайных лиц. Непонятно, с чьей они стороны.
— Ну, будем считать, что, если мы кого-то не знаем, их пригласил папа, — пожал плечами Егор. — А вообще, раз пошла такая пьянка, то и расходы спихнем на него. Повеселимся в кругу своих, а незнакомцам будем улыбаться и махать руками.
Чай решили не пить, впрочем, его все равно не было. В шкафу нашлась полупустая банка растворимого кофе, который Егор не стал бы пить и под угрозой расстрела. Алина с ловкостью фокусника выудила из сумочки грейпфрут и сунула Егору — чистить. Он взял его и, устроившись в углу на маленьком двухместном диване начал ломать кожуру пальцами. Алина устроилась рядом, положив голову Егору на плечо.
— Сидеть бы так век, — вздохнул он. — Дурдом какой-то со свадьбой, да и на работе. Мы так все хорошо придумали.
— Не переживай.
— Я не переживаю, я злюсь. До смерти надоело жить, учитывая, что кто-то может косо посмотреть…
Она не стала отвечать, уткнувшись ему в подмышку. От Егора пахло потом, одеколоном, рядом благоухала кучка грейпфрутовой кожуры.
Егор поцеловал Алину чуть выше виска, сунул в ладонь половинку грейпфрута, разломанного на сочные дольки, но она отложила их в сторону и, повернувшись к нему, тихо сказала:
— Я сегодня так по тебе скучала! Работала, работала, а мысли далеко. Совершенно не могла сосредоточиться.
— Я тоже по тебе скучал…
Он стал ее целовать, вскипая с молниеносной скоростью. Она отвечала на его поцелуи, и, когда они стали почти обжигающими, Егор невнятно замычал и помахал рукой…
— Я заперла дверь, — негромко сказала Алина.
Выскользнув из-под него, она залезла к нему на колени, заглянув в черные глаза. Он, держа ее за талию, смотрел почти серьезно, вот только в глубине темных, расширенных до предела зрачков плавали золотые искры.
Алина подняла руки вверх, свела их на затылке, выдернув из волос заколку, тряхнула головой. На плечи упала огненно-рыжая, почти красная копна.
— Женщина, — страшным шепотом произнес Егор, — что вы задумали? Вы же приличная женщина, да? Из хорошей семьи… И все такое.
— Какое — такое? — томно спросила она, медленно расстегивая пуговки на вязаной кофточке.
— Такое… Мне кажется, вы хотите меня соблазнить.
— Правильно кажется.
— Спасите, — прокричал Егор шутливо.
К счастью, спасать его никто не спешил…
 | Георгий Ланской. Расслабься, крошка! |