Юная Дайра не такая, как все. Вместе с матерью она кочует по свету, нигде подолгу не задерживаясь. Отец Дайры погиб при загадочных обстоятельствах еще до ее рождения, а бабушка вообще как сквозь землю провалилась.
Дайру часто преследуют видения. Светящиеся люди и стаи воронов, говорящие отрубленные головы — не оставляют ее в покое. Врачи считают Дайру психически больной, но на ее горизонте вовремя возникает бабушка — Палома Сантос. И Дайра вынуждена отправиться в городок Очарование, в штате Нью-Мексико, где Палома вводит ее в курс дела. Оказывается, представители рода Сантос являются потомственными шаманами. Отныне Дайре предстоит обучиться магии, стать Искателем и поддерживать равновесие между мирами.
Глава из книги:
Чэй сворачивает на обочину и тормозит возле двухэтажного здания. Несмотря на попытку замаскироваться под популярный здесь стиль глинобитных построек, дом не представляет собой ничего особенного. Я вижу лишь бетонную панель и металлический забор по периметру. Хмурый охранник караулит вход, а на фасаде из песчаника красуется яркая вывеска: «Средняя школа Милагро — дом чародеев». Внизу нарисован мультяшный волшебник. Ясно, меня привезли в школу чудес, хотя, если честно, она для меня — как тюрьма.
Похоже, заведению так же не повезло с названием, как и городу, где оно расположено. У меня вырывается прерывистый вздох. Я напоминаю себе, что если уж выбралась целой и невредимой из пещеры, то переживу и мой первый день в 11-м классе. Мои усилия приободрить себя ни к чему не приводят. Сегодня удача меня покинула.
После инициации я, потрясенная открывшимся мне миром, считала себя готовой ко всему. И, конечно, была уверена, что Искатель — это герой, а не старшеклассник. Увы, Палома настояла на своем. Она проявила непреклонность, пока я всячески расхваливала интернет-обучение. Я безуспешно разъясняла ей, что подобная методика обогатит мой словарный запас, а то и превратит меня в профессора математики. Но Палома твердила одно: после успешного прохождения обряда очень важно, чтобы я общалась с людьми. К сожалению, это подразумевало посещение местной школы.
— Ты нужна им, ньета, — убеждает меня Палома. — Они со временем поймут тебя. Ты должна поддерживать Очарование в равновесии, ведь таких способностей, как у тебя, нет ни у кого.
— А как же ты? — спрашиваю я и замечаю, как Палома прячет в руке платок, пропитанный кровью.
— Моя энергия убывает, — отвечает бабушка, глядя вдаль. — Становление Искателя предполагает совместную работу родителей и детей. Но после утраты Джанго я слишком долго пробыла в одиночестве. Боюсь, это сказывается на мне не лучшим образом. Теперь я должна передать тебе оставшуюся у меня силу. Скоро ты станешь настоящим Искателем. Тебе не надо волноваться по поводу школы, ньета, — добавляет Палома и отворачивается.
Понятно, наш разговор окончен.
Решение она приняла вопреки моим протестам. Взявшись за дверную ручку машины, я хмурюсь. Здание производит угрюмое впечатление в блеклом утреннем свете. Сегодня среда. Кто, черт возьми, начинает учебу в середине недели?
— Не тревожься, ньета, — говорит Палома, читая мои мысли, и похлопывает меня по плечу. — Тебе понадобится пара дней, чтобы привыкнуть. Ты обязательно с кем-нибудь познакомишься, и к следующему понедельнику от твоих страхов не останется и следа.
Но, несмотря на ее поддержку, я с трудом скрываю разочарование. Я разочарована. Ведь я рассчитывала на то, что Милагро будет такой же красивой, как те заведения, которые показывают по телевизору. А передо мной возвышается гнетущий дом ужасов.
— Запомни мои слова, ньета.
Я поворачиваюсь к Паломе, облизывая пересохшие губы.
— Будь начеку, Кейд тоже будет там. Не дай ему запугать тебя и манипулировать тобой. Никогда не позволяй себе усомниться в том, кто он есть на самом деле. Слушай свое сердце. Он — могущественный маг. Весь род Рихтеров, которых еще называют Эль Койоты, — мастера, знающие толк в управлении сознанием людей. Вот что позволяет им долго держаться на плаву. Искателям только предстоит развить такой дар. Но если мы подберем нужный ключ, то не применим эту способность в пагубных целях. Рихтеры выбрали темную сторону, но ты, моя ньета, носишь фамилию Сантос. Искатели должны всегда оставаться на светлой стороне, что бы ни случилось. И уверяю, ты готова к встрече с ним…
Моя душа наполняется горечью. Вожу ладонью по стеклу, чувствуя себя абсолютно беспомощной. Внутри меня все сжимается. Впрочем, сопротивляться бесполезно. Бабушка права: пора встретиться со своей судьбой лицом к лицу. Распахиваю дверцу и вылезаю из салона. Притворяюсь, что мне наплевать на Милагро, хотя ни Палому, ни Чэя не обманешь.
— Я заеду за тобой в три, — подает голос Чэй.
Предложение заманчивое, а я не собираюсь его принимать. У него есть личная жизнь, важная работа, и не надо ему вечно разыгрывать роль персонального шофера.
— Ничего, я сама как-нибудь доберусь, — отвечаю я.
Он кидает на меня скептический взгляд.
Тогда я ворчу:
— Что я за Искатель, если не смогу отыскать дорогу домой?
И, прежде чем Чэй или Палома успевают мне что-то сказать, скрываюсь в воротах.
Шагаю по квадратным плиткам, потом — по голой земле, где следовало бы быть газону, и, наконец, подхожу к крыльцу. Распахиваю створку двустворчатой двери, переступаю порог и настороженно озираюсь по сторонам. Но выясняется, что затормозила я зря: меня чуть не сшибают три девицы, вихрем ворвавшиеся в коридор.
Разумеется, это местные «королевы», обожающие управлять одноклассниками. Полная противоположность мне — тихоне и серой мышке, желающей, чтобы ее оставили в покое. К счастью, время, проведенное на съемочных площадках, позволяет быстро разобраться в здешней системе распределения статусов.
Их острые взгляды мгновенно оценивают практически каждого в радиусе десяти футов. Многие ученики довольствуются тем, что скромненько притулились поодаль. Кое-кто улыбается, кое-кто приветственно машет, стремясь привлечь внимание избранных. А я не решаюсь пересечь невидимую черту, отделяющую меня от красоток. Опускаю голову и пытаюсь пройти по коридору. Мне надо отыскать свой класс, но девчонки загораживают мне путь. Они таращатся на меня, разинув рты. Затем главная, стоящая посередине, — с длинными темными волосами, с безвкусно высветленными прядями, — приближается ко мне. Киваю ей и нехотя улыбаюсь.
— Эй! Ты ведь каталась верхом на лошади! — утвердительно произносит она, и ее густо накрашенные темные глаза прищуриваются.
Я молчу. Меня пронизывает ужас, похожий на тот, что я испытала, услышав от Паломы новость о моем зачислении в Милагро. Выбирать в Очаровании не из чего, поэтому встреча с подростками была лишь вопросом времени. Но я надеялась избежать опасности.
— Это была ты, да? — продолжает она.
Ее спутницы фыркают. У одной губы намазаны дешевой розовой помадой, у другой выщипаны брови, а на веках лежит толстый слой теней с блестками.
— Даже без лошади и банданы я тебя узнала, — усмехается девица. — Ты еще пела. Что-то про силу и бурю. Может, споешь сейчас для нас?
Ее подружки корчатся от смеха. Я пытаюсь обогнуть их, но не тут-то было.
— Я серьезно! — скалится она. — Мы, правда, послушаем с удовольствием. Давай, исполни свой кретинский хит.
Я сжимаю кулаки. Она издевается над Песней Горы! Да она понятия не имеет, какая мощь таится во мне. Я раздавлю ее, как мелкую букашку. Или, по крайней мере, могу унизить, и она вовек не смоет своего позора. Но я не хочу. Я помню предостережения Паломы о том, что должна применять свой дар только во благо, а не тратить его понапрасну.
Я порываюсь идти вперед, но девчонки быстро берутся за руки. Теперь они выстраиваются передо мной, превратившись в стену из контрафактных дизайнерских джинсов, бюстгальтеров пуш-ап и попсовых духов. Хоть я и выставила их на посмешище в своем воображении, в реальности они выглядят куда более устрашающе, чем железные ворота Милагро. Без магии я им не ровня. Не представляю, что с ними делать.
— А как ты добиралась в школу? — подает голос та, что справа, с ярко-розовыми губами. — Твоя кобыла припаркована во дворе?
И заливается смехом, не сумев договорить шутку, что несколько смазывает эффект. Потом косится на девицу в центре в поисках высочайшего одобрения. Я мысленно твержу себе, что эти трое — просто ограниченные курицы, и злиться на них глупо. Но ученики, сгрудившиеся вокруг нас, наверное, так не думают.
Каждый старается рассмотреть получше, как изводят новенькую. И каждый втайне испытывает удовлетворение — еще бы, ведь объектом насмешек стала я, а не они. Растущая аудитория побуждает главную девчонку заявить:
— А разве тебе никто не сказал, что в Милагро не принимают сумасшедших? Поэтому катись назад в психбольницу, из которой ты удрала.
Проглотив обиду, я уговариваю себя не усугублять ситуацию, но отбрасываю эту идею. Нужно пресечь все, показать им, что я — не та, к кому можно приставать. Иначе они не отстанут от меня до самого выпускного. Меня заметили и выделили из толпы, так что нет никакого смысла быть паинькой.
— Не принимают сумасшедших, значит? — выпаливаю я. — А как ты объяснишь свое присутствие здесь? Или ты — исключение из правил?
Глаза девицы округляются, вспыхивая гневом, а ее потрясенные подружки цепенеют. Она кривится и делает шаг ко мне, но я остаюсь на месте, сохраняя спокойствие. Она не знает о моей инициации в пещере, а я, между прочим, успешно преодолела испытания. Ее ругань мне что слону дробина.
Она наклоняется ко мне, и я вижу незажившую кожу ее Монро-пирсинга[17] над верхней губой. Тянется ко мне, чтобы хорошенько толкнуть и затеять драку, в которой, без сомнения, проиграет. И внезапно появляется тот самый тип — «благородный рыцарь на белом коне», который прибыл, чтобы спасти меня.
Отлично, Сантос против Рихтера. Искатель против Эль Койота. Игра начинается.
И я ухожу прочь. Ввязываться в скандал незачем: в магии я еще не сильна. Делаю над собой титаническое усилие, пока он кричит мне вслед:
— Позволь мне стать первым, кто встретит тебя радушно у нас в Милагро! В любом случае — я к твоим услугам!
Почему-то его слова сопровождаются взрывом хохота. Едва не пускаюсь наутек и останавливаюсь, свернув за угол. Приваливаюсь к стене, чтобы отдышаться. Шайка дрянных девчонок разозлила меня — ну и что с того? Просто мое интернет-обучение не предполагало никаких конфликтов.
Конечно, на съемочной площадке хватает высокомерных звезд, но они считают себя слишком важными персонами, чтобы якшаться с младшим персоналом или студийными работниками. Это — первый раз в моей жизни, когда меня задирали намеренно. И мне повезло. Но вскоре они будут размышлять, надо ли вообще цепляться ко мне. Или нет? Теперь у них появилась прекрасная возможность, чтобы наточить когти и собрать войско для второго раунда схватки. Чудесно. Неужели я обречена? Похоже, что к таким врагам Паломе меня не подготовить.
— Могло быть и хуже.
Поднимаю голову. Рядом со мной — невысокая стройная девочка с каштановыми кудрями и тонкими чертами лица. Ее мягкие серые глаза невидяще смотрят куда-то вправо.
— Хорошо еще, что ты брюнетка. Блондинку они бы съели заживо.
Я недоуменно моргаю. Девушка держит в руках белую трость с красным наконечником. Как же она догадалась, какого цвета у меня волосы?
— Предыдущая новенькая легко не отделалась, — продолжает она. — Она оказалась стопроцентной блондинкой и недолго вытерпела Милагро. Последние два месяца над ней так издевались, что она перевелась в школу-интернат.
Девочка пожимает плечами.
— И мне было несладко. Но я уверена, что ты справишься. Постарайся у нас задержаться, хотя не буду врать: шансы, что тебя перестанут задирать, минимальны. Но ты зеленоглазая и со своей внешностью будешь сливаться с толпой, что значительно уменьшит угрозу. А затем ты наскучишь им, и они тоже оставят тебя в покое. Хотя Кейд может доставить неприятности. Похоже, что он и Лита, атаманша шайки, испытывают к тебе серьезный интерес. Они пару раз сходились и расходились, но после официального расставания Лита в бешенстве. Девушка, которая будет за ним увиваться, сильно об этом пожалеет, — поясняет она и задумчиво склоняет голову, будто решает сложное уравнение, где я выступаю в качестве неизвестной величины.
Потом смотрит на меня, вернее, чувствует, что я еще здесь.
— Меня зовут Сочиль. Произносится Со-чиль. Если бы ты была в курсе, как оно пишется, то запуталась бы окончательно. Есть другой вариант — Ксочиль. К твоему сведению, мое имя означает «цветок». Некоторые предпочитают мягкое «т», а кое-кто шипит: «Сошиль». Вот и приходится учить их правильному произношению, — кивает она, а у меня от всех этих нюансов кружится голова.
— Твои глаза прямо бегают из стороны в сторону. Сейчас ты хочешь сбежать подальше и отделаться от общества сумасбродной особы. И вдобавок не можешь решить, что хуже — компания наглых девиц или я. — Она заливается искренним смехом.
— Но ведь ты… У тебя… — лепечу я и умолкаю.
— Слепая? Та, у которой отсутствует зрение? Нет визуального восприятия? — Она улыбается белоснежной улыбкой. — На три вопроса ответ один — да. А это первое, что ты обо мне подумала?
Она стучит тростью по серым плитам на полу, вгоняя меня в краску. Но я не собираюсь позволить ей сорваться с крючка.
— Хорошо, но как ты узнала, что я — зеленоглазая брюнетка? — спрашиваю я, пристально изучая девочку.
А вдруг она притворяется? Что, если она в сговоре с Литой?
— Кое-кто говорит, что я проницательная.
— А что бы ты сама сказала? — резко вырывается у меня.
— Согласилась бы, — произносит Сочиль.
Замешкавшись, закидываю сумку на плечо, пытаясь подобрать подходящий ответ. Но неожиданно раздается трель звонка, и в холл врываются ученики.
— Тебе нужна помощь?
Я вовсе не хочу обидеть Сочиль, но школьники пробегают чересчур близко от нее.
— Нет, но тебе она не помешает, — усмехается она, тыча тростью в носок моего ботинка. — Твой класс находится прямо по коридору, в пятидесяти двух шагах от места, где мы с тобой стоим. Хотя, учитывая, насколько ты выше меня, то тебе понадобится сорок пять или сорок семь шагов.
Она тоже издевается надо мной? Или шутит? Любопытно, что о ней болтают в городе? Сочиль тем временем уходит. Ее сопровождает мерное постукивание по плиткам пола.
И тут опять появляется «благородный рыцарь на белом коне».
— Девчонки тебя уже достали? — Он хватает одну из них, и та мгновенно приникает к нему. Уставившись прямо на меня, он продолжает: — А может, наоборот, ты им докучала?
Он запрокидывает голову и заразительно хохочет, и девицы сразу забывают обо мне. Их, как магнитом, тянет к этому парню.
— Жаль, что ты столкнулась с таким грубым приемом. — Он улыбается и протягивает мне правую руку. — А я могу все исправить? Мы с тобой уже несколько раз встречались, но никто нас друг другу не представил. Я — Кейд Рихтер.
Однако я не отвечаю на рукопожатие.
— Я знаю, кто ты, — цежу я сквозь зубы.
Его губы изгибаются в торжествующей усмешке, а пристальный взгляд буравит меня.
В отличие от других мы понимаем, что значат мои слова: я открыла карты. Итак, я и он. Сантос против Рихтера. Искатель против Эль Койота. Игра начинается.
 | Алисон Ноэль. Зачарованные |