Аля долго привыкала к новой жизни. Ей пришлось скрыться из Москвы, сменив скромное место учительницы на должность директора частного детского сада, и у нее получается вести свой бизнес! В личной жизни тоже приятные перемены – внимания Али добиваются сразу трое мужчин: врач Николай Алексеевич, блестящий теннисист Кирилл, ее бывший муж Вася… Но она рано радовалась: в ее садике начало происходить одно ЧП за другим. Что это – черная полоса совпадений или злая воля тайного врага?.. Хотя Аля вернула все потраченные на дорогостоящую процедуру деньги, Вера не собиралась прощать бывшую подругу. Сначала согласилась стать суррогатной матерью для ее ребенка, а потом наотрез отказалась отдать его родной матери! Вера терпеливо ждала своего часа, зная – рано или поздно она отберет у Али свою дочь. Чего бы ей это ни стоило!
Отрывок из книги:
Ставки врача в штатном расписании садика не было. И к моменту, когда по вызову явился педиатр, паника достигла пика. Стало тошнить еще пятерых детей. К тому же Алле позвонила одна из мамаш (ее сын сегодня в садик не пришел), раскричалась:
– Чем вы моего ребенка отравили?! У Костеньки рвота, температура под сорок! «Скорая» его в больницу забрала!
Про собственное состояние – препоганейшее! – Аля уже и не думала. Раздавала поручения: срочно обзвонить родителей, предупредить, что в саду инфекция. Детей, кто здоров, вывести на внеплановую прогулку, а в помещении пока тщательную уборку во всех классах провести – включить кварцевые лампы.
…Когда старенький доктор – приятель Виктории Арнольдовны, работавший в садике на договоре, – наконец, прибыл, Аля, запыхавшаяся, в резиновых перчатках, домывала туалет. (Не вешать же всю работу на единственную нянечку!)
Врач на нее еле взглянул – велел:
– Аллочка Сергеевна, немедленно все бросать – и в постель! На вас же лица нет!
Та только отмахнулась:
– Ерунда, я справлюсь.
И повела доктора к заболевшим детям.
Пока тот осматривал малышню, задумчиво жевал губами, хмурился – тряслась от страха. Вдруг скажет: дизентерия? Бруцеллез? Или еще что похуже?
Но старичок довольно быстро вынес вердикт:
– На мой взгляд, обычный энтеровирус. В народе его еще называют «кишечный грипп».
– Слава богу! – вырвалось у Али.
Однако доктор покачал головой:
– Подождите радоваться. Утверждать наверняка я, к сожалению, не могу. С такой триадой – температура, рвота, расстройство стула – обязательно нужно сдавать анализы. И наблюдать в динамике. А пока дайте всем регидрон и абсорбенты, у вас в аптечке имеются?
– Конечно.
Старичок быстро объяснил воспитательницам, какая нужна дозировка, и обернулся к Алле:
– Ваши сотрудницы дальше сами справятся. А мы с вами пойдем, пока на кухню заглянем.
– Зачем? – удивилась она.
– Проблемы в детских садах почти всегда оттуда, – вздохнул врач.
Взглянул в ее расстроенное лицо, добавил успокаивающе:
– Да вы не волнуйтесь, я взгляну как друг, а не как каратель.
Прасковья Максимовна – догадалась-таки! – встретила их в белоснежном халате, волосы стянуты в пучок и скрыты под колпаком. На кухне – чисто, как никогда.
Доктор ласково обратился к поварихе:
– Не возражаете, милочка, если я тут у вас похозяйничаю немного?
Лицо у женщины (и без того бледное) сделалось совсем испуганным, но старичок на нее уже не смотрел. Заглянул в шкафчики с крупами, изучил содержимое холодильника, с необычайной легкостью для своих преклонных лет встал на четвереньки, заглянул под раковину, в мусорное ведро.
Поинтересовался у Прасковьи Максимовны:
– Где можно руки помыть?
Та поспешно отозвалась:
– Здесь мы не моем. Там, в коридоре, туалет для сотрудников.
Доктор одобрительно кивнул. Аля же – покраснела. Она сама – бывал грех! – споласкивала руки в посудной раковине. И поварихе, конечно, не запрещала. Не будет же человек, который готовит, каждый раз мотаться в коридор!
«Но не может ведь из-за такой ерунды начаться энтеровирус!» – успокоила себя Аля.
…А повариха между тем уперла руки в боки. Покосилась на начальницу и решительно заявила:
– Алла Сергеевна меня, конечно, сейчас ругать будет… но все равно скажу. Я думаю, от этой шоколадки у нас вся беда!
Старичок вопросительно обернулся к Але. Та поспешно объяснила:
– Она имеет в виду негра. То есть афро – как его там? – афроафриканца. Рахман Шанахри, гражданин Нигерии. Учится заочно в институте, работает у нас преподавателем физкультуры и ритмики. Серьезный парень, санитарная книжка в порядке.
Сердито посмотрела на повариху. Взглядом дала ей понять, чтоб не смела заводить ту же ябеду: как студент разогревал на детской сковороде свою еду.
Но та в своей неприязни к чужеземцу оказалась изобретательной. Взволнованно сообщила доктору:
– Я сколько раз видела: он на работу больной приходит!
– В каком смысле – «больной»? – взметнул брови врач.
– Ну… какие-то порошки пьет. Разводит их водой в детской посуде. Вчера себе в нос чем-то брызгал. От него небось и пошло поветрие!
– Прасковья Максимовна! – всплеснула руками Аля. – У Рахмана просто-напросто аллергия! Он всегда пользуется спреем для носа и всегда пьет лекарства!
Однако повариха не сдавалась:
– И в туалете он вчера сидел полдня! С газеткой!
– Давайте-ка мне сюда этого Рахмана Шамахри, – велел врач.
Когда преподаватель ритмики явился, он быстро его осмотрел, пожал плечами:
– Никаких признаков инфекции я не вижу. По крайней мере, пока.
Отпустил нигерийца, сочувственно взглянул на Аллу:
– Впрочем, энтеровирус очень заразен. Воспитатели, скорее всего, тоже разболеются. Это вопрос одного-двух дней.
«Значит, и Зоинька свалится, и Настюша, – горько подумала Алла. – И Виктория Арнольдовна!»
– Откуда этот вирус на нас свалился?! – жалобно взглянула она на доктора.
– Разные бывают пути распространения. Антисанитария, испорченные продукты – однако с этим у вас вроде порядок. Возможен также воздушно-капельный путь, то есть кто-то «принес». Но в городе сейчас эпидобстановка спокойная. Могли из другого региона завезти. Дети же у вас не бедные, путешествуют. Кто, кстати, недавно вернулся? И откуда?
– Люся Локтева к бабушке на Украину ездила. Позавчера вышла. А Ромочка Неклюдов с папой в Африку. На сафари. Тоже позавчера вернулся.
– На сафари? С ребенком?! – опешил врач.
– Там семья необычная. Мамы нет, а няням отец не доверяет. Вот и таскает мальчика везде с собой. Уже не первый раз. И в Индию его брал, и в Камбоджу. Теперь вот в Танзанию. Ничего не боится.
Доктор понурился:
– Алла Сергеевна, тогда все хуже. Я и без того должен был… но, раз тут Африка, просто обязан сам сообщить о вашей вспышке инфекции в горздрав. Тропические инфекции, сами понимаете… мало ли что…
– Конечно, сообщайте, – тяжело вздохнула Аля. – А сейчас нам что делать?
– Я бы советовал закрыться. Детей – даже здоровых – отправить по домам, на карантин. В помещении провести полную дезинфекцию.
– Да, я так и думала поступить, – опять вздохнула Аля.
Наиболее скандальным родителям она успела позвонить еще до прихода врача. Разговаривали с ней совсем не ласково. Некоторые – просто напустились с обвинениями: «Что там у вас за безобразие происходит?» Другие – грозились санэпидстанцией и даже бандитами. Еще несколько – просто отказались приезжать за детьми: «Как вы себе это представляете, Алла Сергеевна? Мы на работе, кто нас посреди дня отпустит?!»
– Вызывайте врача, берите больничный по уходу! – уговаривала она.
– Да кто даст-то его – если ребенок, вы говорите, здоров?!
«Что ж, объединю оставшихся всех возрастов в одну группу», – решила она.
– Выше нос, Алла Сергеевна! – подбодрил ее на прощание врач. – Ничего экстраординарного не случилось. Вспышки инфекций в детских садах бывали, есть и будут.
– Но государственный-то садик никто не закроет, – уныло протянула она. – А нас – частников! – только и ждут, как бы за что-нибудь наказать…
– А вы, – посоветовал доктор, – пока время есть, проведите полную ревизию. Чтоб вообще не к чему было придраться – когда санэпидстанция нагрянет.
– Я постараюсь, – опять вздохнула она. – Но сами ж знаете: они все равно к чему-нибудь да привяжутся.
* * *
Совсем бы Аля впала в уныние, кабы не ее «палочка-выручалочка» – Виктория Арнольдовна. Хотя врач пугал: энтеровирус к пожилому ослабленному организму цепляется легче легкого, старушка болеть и не думала. Сама уцелела и Зоиньку сберегла. Решительно забрала девочку к себе в комнату, Але приказала:
– А ты к ней даже не подходи и молоком своим заразным не корми, пока не поправишься!
– Она же плакать без меня будет!
– У меня – не будет, – заверила старуха.
И Алле даже немного обидно стало – на три дня легко заменила малышке маму. С остальными своими подопечными тоже успевала справляться. Птичкой летала по кухне, готовила Але и Настеньке (та тоже разболелась) рисовую кашу, протертые супчики. Утешала, подбадривала.
Да еще и за садик встала горой, когда на них, как и предрекал доктор, посыпались проверки. Старушка, казалось Але, знает в городе всех и вся. Кто-то из членов «высоких комиссий» оказался ее знакомцем. Иные – знакомыми знакомых. А если подхода к человеку не было, Виктория Арнольдовна не стеснялась и в перепалку вступать, напускалась на проверяющего:
– Легко вам правила писать! А исполнять их как?! Придумали тоже: собственная кухня для сотрудников. Где мы возьмем-то ее?! Игровую, что ли, под нее переделаем?! Даже не надейтесь!
Самое удивительное, что ревизоры – вместо того, чтоб возмутиться ее нахальными речами, – в ответ часто понимающе кивали.
Но – самое главное! – совсем уж вопиющих нарушений в садике просто не было, Алла позаботилась. Санитарные книжки у всех сотрудников подлинные. Продукты в холодильнике – свежие. Даже мягкие игрушки – потенциальные источники заразы – она в ожидании проверок спрятала куда подальше.
Когда медики вынесли «приговор», вздохнула с облегчением: вирус оказался никаким не тропическим, а очень даже нашим. И тянулась болезнь, к счастью, не слишком долго. Саму Алю тошнить перестало на третий день, дети болели чуть дольше. И поправлялись быстро, без осложнений.
Родители, конечно, не уставали предъявлять претензии, но массового исхода из садика не случилось. Тем более что Аля – по собственной инициативе – вернула всем деньги за пропущенные дни (хотя по договору – обязана не была). Да и дети откровенно скучали, канючили дома: «Надоело болеть, когда снова учиться пойдем?»
Как одна из мамаш досадливо выразилась:
– Нет у меня доверия вашей шарашкиной конторе, но что поделаешь, ребенок к вам рвется!
– Значит, приводите! – улыбнулась в ответ Аля. Заверила: – Я все силы приложу, чтоб подобных случаев у нас никогда не случилось!
Когда больше половины детей выздоровели и вернулись, Аля совсем было решила, что миновала напасть.
Но спустя неделю рано утром ей на мобильник позвонила одна из мамаш. Заголосила в трубку:
– Да что ж у вас за клоака?! Я немедленно – слышите, немедленно! – забираю от вас своего ребенка. А оплату за этот месяц, если не отдадите, через суд взыщу! И компенсацию еще отсужу! На лечение и за моральный ущерб!!!
Аля спросонья еле добилась у истерички, в чем дело. В городской газете сегодня, оказывается, вышла статья – «где про ваш рассадник сказана вся правда!»
Пришлось спешно мчаться в газетный киоск.
Аля дрожащими руками протянула киоскеру мелочь, схватила газету, развернула… И почувствовала, что летит в пропасть.
У нас есть совершенно убедительные доказательства, писал журналист, что один из сотрудников частного детского сада «Звездочка» является носителем ВИЧ-инфекции. Заражение произошло еще в начале двухтысячных, в Самаре, во время переливания крови. Медицинское учреждение, где случился инцидент, выплатило пострадавшему немалую компенсацию. Этот человек является носителем вируса уже много лет, получает специальную терапию. И, естественно, не имеет никакого права работать в детских учреждениях. Непонятно, каким образом ему удалось подделать результаты анализов и получить санитарную книжку. Мы не имеем права разглашать врачебную тайну, но с удовольствием назовем фамилию этого человека правоохранительным органам. Ведь, постоянно работая с детьми, он подвергает их огромной опасности!
– Господи! Ну за что ж это мне! – не смущаясь редких прохожих, простонала Алла Сергеевна.
Неужели правда?! Неужели – вдобавок ко всем неприятностям – кто-то из ее сотрудников инфицирован ВИЧ?!
Но кто? Рахман, как и уверяла Прасковья Максимовна?
Но как нигериец – или кто-то другой из ее подчиненных – смог подделать санитарную книжку?
Аля прекрасно знала, что подобные документы легко покупаются в Интернете. И потому специально всех сотрудников заставила проходить диспансеризацию в городской поликлинике, чтобы быть уверенной: результаты медицинского обследования не куплены. Так что темнокожий преподаватель – как и все остальные – должен был реально сдавать все анализы. В первую очередь, конечно, на ВИЧ.
«Хотя что гадать, – грустно подумала она. – Рахман или не Рахман, но кто-то из коллектива смог подделать анализ. И явно меня подставил. Газетчики сейчас тоже умные. Если это слух или анонимка – обвинять не решатся. Похоже, точно знают…»
И она – как была, в спортивном костюме, непричесанная, – отправилась в садик. Все равно ей больше ни к чему реноме успешной, всегда аккуратной директрисы. Уж этого удара – СПИД у кого-то из сотрудников – ее детище точно не выдержит. Погиб садик. И года не успели просуществовать…
Рабочий день у них начинался в восемь, сотрудники обычно приходили в 7.45. Но сейчас – всего-то в половине! – дверь уже была отперта. Из коридора навстречу Алле кинулась перепуганная, глаза заплаканы, молоденькая воспитательница:
– Алла Сергеевна, у меня СПИДа нет! Честное благородное!
– Что ты, Леночка, – тепло улыбнулась ей Аля. – Я на тебя и не думала!
Та облегченно вздохнула, горячо выдохнула:
– А кто? Кто у нас тогда болеет, вы знаете?
– Рахман, разумеется, – донеслось из-за их спин.
Обе обернулись: явилась Прасковья Максимовна. Триумфально взглянула на Аллу Сергеевну:
– Ну! Что я вам говорила?! Зачем только связались с ним?! У них же на африканском континенте зараза повсюду!
– Кто есть зараза? – вмешался в разговор веселый голос.
Женщины – все трое – вздрогнули.
На пороге стоял Рахман и ослепительно улыбался.
 | Анна Литвинова, Сергей Литвинов. Семейное проклятие |