«Шестой Орден держит в руках меч правосудия и поражает им врагов Веры и Королевства».
Ваэлину Аль-Сорна было всего десять лет, когда отец оставил его перед железными воротами Шестого Ордена, рыцари которого посвятили себя битвам. Отныне и Ваэлин будет вести суровую, трудную жизнь послушника, закаляя себя тренировками и воздержанием. У него больше нет иной семьи, кроме Воинов Веры. Ваэлину лучше забыть, что когда-то его отец был владыкой битв у короля Януса, правителя Объединенного Королевства. И все-таки ярость Ваэлина не знает границ. Он не может простить отцу, что тот лишил его положенного по рождению и бросил к порогу Шестого Ордена, как какого-то подкидыша. Но юный Воин Веры свято чтит память своей матери, что бы ни говорили о ней в Ордене. Ваэлин пока не подозревает, что придет время и он начнет понимать своего отца, что одна-единственная истина затмит собой все остальные, что наступит будущее, когда изменится не только Объединенное Королевство, но и весь мир.
Глава из книги:
Испытание схваткой наступило после Зимнепраздника, в середине месяца веслина. Они сменили свои мечи на деревянные и вместе с остальными пятьюдесятью мальчиками примерно их возраста разделились на два равных отряда. На тренировочном поле в мерзлую землю воткнули копье, украшенное алым вымпелом. Ваэлин с удивлением увидел, что по краям поля выстроились все прочие мастера, даже мастер Джестин, который редко покидал пределы своей кузницы.
– Война – наш священный долг, – говорил аспект выстроившимся напротив мальчикам. – Это смысл существования нашего ордена. Мы сражаемся, защищая Веру и Королевство. Сегодня вас ждет битва. Один отряд будет пытаться захватить этот вымпел, второй будет его оборонять. Мастера станут наблюдать за ходом битвы. Все братья, кто не проявит в бою должного мужества и умения, завтра будут вынуждены покинуть орден. Сражайтесь же как следует, не забывайте, чему вас учили. Смертельные удары запрещены.
Пока аспект уходил с поля, оба отряда смотрели друг на друга со смешанным трепетом и восторгом. Все понимали, что, хотя смертельные удары запрещены и клинки у них деревянные, битва будет кровавой.
Мастер Соллис вышел на поле, выдал отряду Ваэлина пучок красных ленточек и велел им повязать их себе на левую руку. По соседству мастер Хаунлин раздавал их временным противникам белые ленточки.
– Вы будете нападать, белые – обороняться, – сказал им Соллис. – Битва будет окончена, когда копье окажется в руках у одного из вас.
Пока их белоленточные противники выстраивались неплотным строем перед копьем, Ваэлин увидел, как аспект приветствует трех незнакомых наблюдателей. Двое были мужчинами, один высокий и широкоплечий, второй – поджарый и жилистый, с длинными черными волосами, развевающимися на ветру. Третья фигурка была маленькая, закутанная в меха, и цеплялась за руку широкоплечего.
– А кто это, мастер? – спросил он, когда Соллис протянул ему ленточку. Но сегодня явно был неподходящий день для расспросов.
– Об испытании думай, парень! – и Соллис сердито отвесил ему оплеуху. – Рассеянность тебя погубит!
Когда все повязали ленточки на руки, они выстроились, глядя на защитников, стоявших примерно в сотне ярдов. Почему-то казалось, будто их стало больше, чем раньше.
– Что будем делать, Ваэлин? – спросил Дентос, выжидающе глядя на него.
Ваэлин собирался было пожать плечами, как вдруг обнаружил, что они все смотрят на него в ожидании: не только ребята из его группы, а вообще все. Единственным исключением казался Норта. Он беспечно подкидывал свой деревянный меч и ловил его на лету. Казалось, будто ему скучно. Ваэлин попытался было составить план. Сражаться их учили, а тактике – нет. Он краем уха слышал про обходные маневры и лобовые атаки, но понятия не имел, как все это работает. Большая часть слышанных им историй о битвах сводилась к тому, как отважные братья завоевывали победу благодаря своей личной доблести, да и в тех историях они обычно штурмовали городскую стену или обороняли мост, но никак не копье. «Копье… А зачем нам вообще это копье?»
– Ваэлин! – нетерпеливо окликнул его Каэнис.
– Это же не битва, на самом деле, – сказал Ваэлин, размышляя вслух.
– Что-что?
«Битвы заканчиваются не тогда, когда кто-то завладеет копьем. Они заканчиваются, когда одно войско уничтожит другое. Вот почему это называется «испытание схваткой». Они просто хотят посмотреть, как мы сражаемся, только и всего. А копье само по себе ничего не значит».
– Бросимся прямо на них, – сказал Ваэлин в полный голос, стараясь говорить уверенно и решительно. – Атакуем в центр их строя, жестко и быстро. Надо прорвать строй, и тогда копье наше.
– Не особенно тонкая стратегия, брат, – заметил Норта.
– Может быть, ты предпочтешь командовать сам?
Норта склонил голову и улыбнулся.
– Мне это и в голову не приходило! Я уверен, что твой план разумен.
– Строимся! – приказал Ваэлин. – Держим плотный строй. Баркус, ты пойдешь впереди вместе со мной, и ты, Норта, тоже. И еще вы двое, – он выбрал двух массивных парней, про которых знал, что они агрессивнее прочих. – Каэнис, Дентос, держитесь поближе, не давайте им подойти, когда мы будем пробиваться к копью. Вы, остальные, – слышали, что сказал аспект? Если не хотите завтра утром получить свои монеты, выберите себе врага и повалите его наземь, а когда управитесь, ищите следующего.
В ответ Ваэлин с изумлением услышал радостный клич – мальчишки ответили нестройным воплем, и к небу взметнулся небольшой лес деревянных мечей. Ваэлин присоединился к общему кличу, размахивая мечом, крича и чувствуя себя ужасно глупо. В это трудно поверить, но в ответ ребята заорали еще громче, некоторые даже принялись выкрикивать его имя.
Он продолжал кричать и тогда, когда они начали наступать, сперва шагом. Сотня ярдов, отделявшая их от врага, казалось, уложилась в несколько ударов сердца.
– Ва-э-лин! Ва-э-лин!
Он перешел на легкий бег, рассчитывая сберечь как можно больше сил для драки.
– Ва-э-лин! Ва-э-лин!
Некоторые мальчишки почти срывались на визг, и Каэнис в их числе. Они бежали все быстрее, они уже миновали больше половины расстояния, отделявшего их от врага. Судя по всему, его маленькому войску не терпелось добраться до противника. Некоторые даже вырвались вперед.
– Спокойнее! – крикнул Ваэлин. – Держать строй!
– Ва-э-лин! Ва-э-лин!
Он оглянулся и увидел лица, искаженные яростью. «Это от страха, – понял Ваэлин. – Они прячут за яростью свой страх». Сам он никакой ярости не испытывал. На самом деле, главное, что его волновало – это как бы не заполучить еще одного шрама. Ему только что сняли швы после предыдущего раза, с глубокой раны на бедре, которую он заработал в результате неудачного падения с лошади.
– Ва-э-лин! Ва-э-лин!
Теперь уже все рвались вперед, их строй начинал рассыпаться. Дентос, невзирая на приказ, очутился впереди, вопя в порыве восторженного пыла.
«Ох, ради Веры!..» Ваэлин изо всех сил устремился вперед, указывая мечом в центр вражеского строя.
– В атаку! В атаку!!!
Два отряда сошлись с силой, сокрушающей кости. Плечо у Ваэлина заныло и онемело, как будто он с разгону врезался в дерево, хотя ему и удалось опрокинуть двоих защитников. Поначалу казалось, будто их натиск проложит им путь прямиком к копью: пятеро или шестеро защитников рухнули под весом атакующего строя, и Баркус пробежался по их распростертым телам, прорываясь к вымпелу. Однако противники быстро пришли в себя, и вскоре оба отряда принялись рубиться со свирепостью, которой никто из них прежде не испытывал. Ваэлин обнаружил, что на него наседают сразу двое, отчаянно размахивая своими ясеневыми мечами: в пылу битвы оба сразу забыли многое из того, чему их учили. Ваэлин отбил один удар, увернулся от другого, потом подрубил ноги одному из мальчишек, заставив того рухнуть наземь. Второй сделал выпад, но чересчур сильно подался вперед. Ваэлин перехватил его руку с мечом, ударил лбом в лоб, и противник осел на землю.
По мере того, как битва разгоралась и какофония треска дерева и сдавленных стонов делалась все громче, наблюдать за ходом событий становилось все труднее. Время будто рассыпалось на осколки, бой превратился в серию обрывочных кровавых стычек. Товарищей Ваэлин видел лишь мельком. Баркус разил мечом во все стороны, держа его обеими руками, с тошнотворным чваканьем попадая в тех, кто имел неосторожность подойти к нему слишком близко. У Дентоса была кровь на лбу. Он лишился меча, дрался на кулаках с парнем на добрый фут выше себя и, похоже, побеждал. Каэнис прыгнул противнику на спину и теперь пытался задушить его мечом. Он сумел повалить врага наземь, прежде чем один из защитников ударил его башмаком по голове, и Каэнис распростерся на земле. Ваэлин принялся проталкиваться к нему, прорубая себе путь сквозь давку, и увидел, что Каэнис лежит на земле и отчаянно отбивается мечом от того парня, которого пытался придушить. Ваэлин пнул парня в живот, стукнул его мечом по виску, и парень рухнул на землю, где и пролежал до конца сражения.
– Ну что, брат, ощущаешь величие? – спросил он у Каэниса, протягивая ему руку, чтобы помочь встать.
– Пригнись! – крикнул в ответ Каэнис.
Ваэлин припал на колено и ощутил порыв ветра: меч пронесся у него над головой, чудом его не задев. Он извернулся, сделал подсечку, чтобы сбить нападающего с ног, и огрел его мечом по носу. После этого они с Каэнисом сражались вместе, спина к спине, спотыкаясь о раненых и бесчувственных товарищей и врагов, пока не очутились в нескольких ярдах от копья. Один из защитников, видя последний шанс проявить свою отвагу, очертя голову ринулся на них, вопя и размахивая мечом. Каэнис отразил его первый удар, а Ваэлин опрокинул его на землю ударом в плечо и поморщился, услышав отчетливый треск сломанной кости.
И вот все закончилось: не осталось больше врагов, не с кем было драться. Только стенающие мальчишки, еле держащиеся на ногах или катающиеся по земле рядом со своими неподвижными братьями. И Норта, стоящий с копьем в руках. Кровь струилась из ран у него на лице и на голове. Когда Ваэлин подошел, он улыбнулся, и густая алая капля выступила у него из разбитой губы.
– Твой план был хорош, брат.
Ваэлин подхватил Норту, когда тот пошатнулся. Ваэлин еще никогда в жизни не чувствовал себя таким усталым. Руки налились свинцом, от всего этого насилия в животе остался тошнотворный ком. Ваэлин обнаружил, что понятия не имеет, сколько времени все это длилось на самом деле. Может быть, час, а может, всего несколько минут. Он как будто очнулся от особенно изматывающего кошмара. Ваэлин с облегчением увидел, что Баркус и Дентос были среди тех десяти мальчишек, которые еще держались на ногах, хотя Дентос стоял лишь благодаря тому, что массивная рука Баркуса поддерживала его за ворот.
– Что говоришь, брат? – громко сказал Ваэлин, так, чтобы мастера слышали, подавшись ближе, словно хотел расслышать слова Дентоса, хотя Дентосу сейчас явно было не до разговоров. – Да! Воистину славная битва!
– Испытание завершено! – объявил, шагая через поле, мастер Соллис. – Отведите раненых в лазарет. Тех, кто лежит без чувств, не трогайте, о них позаботятся мастера.
– Идем, – сказал Ваэлин Норте. – Пусть тебя заштопают.
– Это было бы неплохо, – ответил Норта. – Но я не уверен, что могу идти.
Он снова пошатнулся, и Ваэлину пришлось его подхватить. Они с Каэнисом вдвоем вывели Норту с поля. Копье он так из рук и не выпустил. Баркус шел следом, а Дентос болтался у него в руках, волоча ноги по земле.
– Брат Ваэлин! – окликнул его аспект, стоящий рядом с тремя незнакомцами.
Ваэлин остановился, стараясь удержать Норту на ногах.
– Да, аспект?
– Наши гости изъявили желание познакомиться с тобой.
Аспект указал на троих незнакомцев. Ваэлин теперь как следует разглядел маленькую фигурку: это была девушка, закутанная в черный мех, как и мужчина, за чью руку она цеплялась. Она была примерно его ровесницей, но невысокая, бледнокожая, черноволосая… и очень хорошенькая. На Ваэлина она почти не смотрела, не отрывая взгляда от теряющего сознание Норты. Ваэлин не мог определить, что означает выражение ее лица: восхищение или страх.
– Брат Ваэлин, это Ванос Аль-Мирна, – сказал аспект. Крупный мужчина выступил вперед и протянул ему руку. Ваэлин неловко пожал ее, едва не уронив при этом Норту. Услышав имя крупного мужчины, Каэнис напрягся, но Ваэлину оно ничего не говорило. Он смутно припоминал, что отец вроде бы упоминал это имя, говоря с матушкой, это было незадолго до того, как его назначили владыкой битв, но Ваэлин не помнил, о чем тогда шла речь.
– Я знал твоего отца, – сказал Ванос Аль-Мирна Ваэлину.
– У меня нет отца, – автоматически ответил Ваэлин.
– Говори с лордом Ваносом поуважительнее, Ваэлин, – сказал аспект с тонкой улыбкой на губах. – Перед тобой меч Королевства, владыка башни Северных пределов. Его присутствие – большая честь для нас.
Ваэлин увидел, как по губам Ваноса Аль-Мирны скользнула тень улыбки.
– Ты хорошо сражался, – сказал он.
Ваэлин кивнул на Норту:
– Мой брат сражался лучше, он захватил копье.
Аль-Мирна бросил на Норту пристальный взгляд, и Ваэлин понял, что он знал и его отца тоже.
– Этот парень сражается, не ведая страха. Для солдата это не всегда достоинство.
– Мы все не ведаем страха, служа Вере, милорд.
«Хороший ответ, – решил Ваэлин. – Жалко, что это неправда».
Владыка башни обернулся и махнул рукой жилистому, длинноволосому мужчине. У мужчины были черные волосы и бледная кожа, такие же, как у девушки, но черты лица были другие: высокие скулы и орлиный нос.
– Это мой друг, Гера Дракиль из сеорда-силь.
«Сеорда!» Ваэлин даже и не думал, что ему доведется своими глазами увидеть одного из них. Сеорда-силь были весьма таинственным народом. Говорили, что они никогда не покидают пределов Великого Северного леса и чураются чужаков. Именно из-за сеорда-силь народ Королевства считал лес таким мрачным и загадочным местом и старался туда не ходить. Бытовало множество рассказов о злосчастных путниках, которые забрели в лес, да так никогда и не выбрались.
Гера Дракиль кивнул Ваэлину. Лицо у него было непроницаемым.
– А это, – лорд Ванос подтянул девушку поближе, заставив ее вымученно улыбнуться, – моя дочь, Дарена.
Девушка с улыбкой посмотрела на Ваэлина. И отчего это у него сразу вспотели ладони?
– Брат. Ты, похоже, единственный, кто вышел из схватки целым.
Ваэлин осознал, что она права. Все тело у него ныло, а к утру наверняка разноется еще сильнее, но ни одной раны на нем не было.
– Удача улыбается мне, миледи.
Девушка снова взглянула на Норту. Лицо у нее сделалось озабоченным.
– С ним все будет в порядке?
– Он в порядке, – ответил Каэнис – как показалось Ваэлину, несколько резковато.
Норта поднял голову, мутным взглядом уставился на девушку и растерянно нахмурился.
– Ты из лонаков, – сказал он и повернул голову в сторону Ваэлина. – Мы на севере, да?
– Спокойно, брат.
Ваэлин похлопал Норту по плечу и испытал облегчение, когда тот снова уронил голову.
– Мой брат не в себе, – сказал он девушке. – Приношу свои извинения.
– За что? Я из лонаков.
Девушка обернулась к аспекту:
– Я немного владею целительством. Если я могу чем-нибудь помочь…
– У нас весьма опытный врач, миледи, – ответил аспект. – Но все равно, благодарю вас за беспокойство. А теперь нам пора вернуться в мои покои и дать братьям возможность позаботиться о своих товарищах.
Он повернулся и направился прочь. Владыка башни последовал за ним, но остальные двое немного задержались. Гера Дракиль окинул их всех долгим взглядом, переводя глаза с Дентоса, обмякшего в руках Баркуса, на окровавленный нос Каэниса, потом на обвисшую фигуру Норты. На его лице, прежде непроницаемом, отразилось вполне узнаваемое отвращение.
– Иль лонахим хеарин мар дуролин, – грустно сказал он, и пошел прочь.
Девушку, Дарену, похоже, его слова смутили. Она коротко взглянула на них на прощание и повернулась, чтобы тоже уйти.
– Что он сказал? – спросил Ваэлин, заставив ее остановиться.
Девушка замялась. Ваэлин подумал, не станет ли она отрицать, что понимает по-сеордски, хотя он видел, что она все поняла.
– Он сказал: «Лонаки со своими псами обращаются лучше».
– Это правда?
Девушка слегка поджала губы, и Ваэлин успел заметить сердитую гримаску прежде, чем она отвернулась.
– Да, наверное.
Голова Норты запрокинулась назад, и он ухмыльнулся Ваэлину.
– Хорошенькая! – сказал он и окончательно потерял сознание.
* * *
– Как же получилось, что у владыки башни Северных пределов дочь из лонаков? – спросил Ваэлин у Каэниса.
Они шагали по стене. Шла послеполуночная стража. Одним из минусов четвертого года обучения в ордене было то, что с этих пор им регулярно приходилось дежурить на стенах. Сегодня народу на стене было мало: слишком много братьев лежали в лазарете или были слишком тяжело ранены, чтобы выйти в караул. Баркус оказался в их числе. Когда мальчишки дошли до спальни, он продемонстрировал глубокую рану у себя на спине.
– По-моему, у кого-то из них в меч был вбит гвоздь! – простонал он.
Норту уложили в постель и, как могли, промыли ему раны. По счастью, большинство ран оказались не настолько серьезными, чтобы их нужно было зашивать, и ребята решили, что лучше всего будет перевязать ему голову и оставить его отсыпаться. Дентосу пришлось хуже: ему, похоже, снова сломали нос, и он то и дело терял сознание. Ваэлин решил, что его надо отправить в лазарет вместе с Баркусом: зашить его рану им было не по силам. Дентоса замотавшийся мастер Хенталь уложил в постель, а Баркусу зашил рану, смазал ее корровым маслом, вонючим, но эффективным средством от заражения, и разрешил идти. Ваэлин с Каэнисом оставили его присматривать за Нортой, а сами в свою очередь отправились на стену.
– Ванос Аль-Мирна – человек непростой, его так сразу не раскусишь, – сказал Каэнис. – Но бунтаря вообще понять трудно.
– Бунтаря?
– В Северные пределы его сослали двенадцать лет тому назад. За что – наверняка никто не знает, но говорят, он осмелился оспаривать королевское слово. Он тогда был владыкой битв, и король Янус, хоть он и милостив и справедлив, однако бунта со стороны столь высокопоставленного приближенного он стерпеть не мог.
– Однако он здесь.
Каэнис пожал плечами:
– Король славится умением прощать. К тому же ходят слухи о том, что на севере, за лесом и равнинами, произошло великое сражение. По-видимому, Аль-Мирна разгромил войско варваров, что явились из-за льдов. Должен признаться, что не очень-то этому верю, но возможно, он вернулся, чтобы доложить королю о победе.
«Он был владыкой битв прежде моего отца», – осознал Ваэлин. Теперь он вспомнил – хотя сам был тогда совсем мал, – как отец вернулся домой и сообщил матушке, что будет владыкой битв. Она закрылась у себя в комнате и стала плакать.
– А его дочь? – спросил он, стремясь избавиться от этого воспоминания.
– Говорят, она лонакский найденыш. Он нашел ее потерявшейся в лесу. По-видимому, сеорда позволяют ему путешествовать по лесу.
– Должно быть, они относятся к нему с большим уважением.
Каэнис фыркнул.
– Уважение дикарей недорого стоит, брат мой!
– Тот сеорда, что приехал с Аль-Мирной, похоже, тоже не испытывает особого уважения к нашим обычаям. Быть может, с его точки зрения, это мы – дикари.
– Ты придаешь слишком большое значение его словам. Орден принадлежит Вере, и не таким, как он, судить о Вере. Хотя, должен признаться, мне любопытно, для чего владыка башни привел его поглазеть на нас.
– Думаю, он пришел не за этим. Подозреваю, у него какое-то дело к аспекту.
Каэнис пристально взглянул на Ваэлина.
– Дело? Да о чем они могут говорить между собой?
– Нельзя же оставаться совершенно глухим к миру за стенами, Каэнис. Владыка битв оставил свой пост, первый министр казнен. И вот теперь владыка цитадели явился на юг. Наверное, это что-нибудь да значит.
– В Королевстве всегда что-нибудь да происходило. Вот почему наша история так богата преданиями.
«Преданиями о войне», – подумал Ваэлин.
– Быть может, – продолжал Каэнис, – у Аль-Мирны были другие причины приехать сюда – личные причины.
– Например?
– Он сказал, они с владыкой битв были товарищами. Может быть, он желал лично посмотреть на твои успехи.
«Мой отец прислал его сюда, чтобы он посмотрел на меня? – удивился Ваэлин. – Зачем? Убедиться, что я еще жив? Посмотреть, сильно ли я вытянулся? Подсчитать, сколько на мне шрамов?» Он не без труда сдержал знакомую волну горечи, поднявшуюся в груди. «Зачем ненавидеть чужого человека? У меня нет отца, и ненавидеть мне некого».
 | Энтони Райан. Песнь крови |