Судьба талантливого спортсмена-профессионала со всеми ее взлетами и падениями — одна из любимых тем американской литературы. Однако мало кому удавалось за всю историю «спортивного» романа сравниться с мощью «Самородка» Бернарда Маламуда — психологически тонкого и точного произведения, сочетающего в себе трагическое и комическое.
Это история успеха и провала, любви и предательства, жесткого расчета и безумия. История сильного мужчины, готового начать все заново. История судьбы человека — и Судьбы, им играющей!
Роман лег в основу знаменитого фильма с Робертом Редфордом в главной роли.
Отрывок из книги:
Игра закончилась, и игроки пошли по туннелю в раздевалку. Они стаскивали с себя форму и устремлялись в душ. Некоторые оставались под душем ровно столько, сколько требовалось, чтобы смочить спину. Вытеревшись насухо, они быстро надевали уличную одежду. Они могли бы и не торопиться, потому что Ред, вежливо попросив Мерси удалиться, встал с Эрлом Уилсоном, третьим базовым тренером, у дверей и никого не выпускал. Игроки нервничали в ожидании, один Бамп гоголем ходил между ними, хлопал по спине и подбадривал. Несколько ребят решили задержаться в душевой, пока, как они надеялись, Поупу все это до смерти не надоест и он не уедет. Но Поуп, знавший, чего ему надо, спокойно сидел в своей конторе и пересидел их. Услышав тихий стук Реда, означавший, что рыба в котелке, он распахнул дверь и с грозным видом прошествовал в комнату. Команда притихла.
Поуп взгромоздился на стул, где он, лысый и заросший щетиной, мог хоть раз возвышаться над ними. Размахивая забинтованными руками, он начал поносить их, но тут же умолк, захлебнувшись от ярости.
— Если он сейчас кашлянет, — прогремел Бамп, — его в пыль разнесет.
Поуп, с пылающей, как солнце, головой, уничтожающе взглянул на него. Он разгневанно набросился на игроков, сказав, что ни одного из находящихся здесь не назовешь бейсболистом. Они дохлые мартышки, жалкие мулы, узкогрудые жабы, гнусные рогатые червяки, а не настоящие бейсболисты.
— А как насчет туповатого толстолобика? — сострил Бамп. — Это у кого же тут рыбья фамилия? Фишер! — И с бульканьем в горле засмеялся собственной шутке, но полуоцепеневшие игроки его не поддержали.
— Как это ему сходит с рук? — спросил Рой у стоявшего рядом с ним парня. Бледный игрок прошептал, что Бамп — ведущий хиттер лиги.
Поуп, не глядя на Бампа, продолжал ругать команду:
— Непостижимо! Я потратил тысячи долларов на лучших игроков, каких только удалось найти. Я нанял двух лучших тренеров. Я из последних сил пытаюсь руководить вами, а вы что? Что вы приносите? Какие-то тухлые яйца. Да понимаете ли вы, дурачье, что мы проиграли последние сорок пять иннингов подряд?
— Только не Бамси, — раздался громкий голос. — Я — потрясающий!
— Вы теперь держите рекорд за всю историю лиги по числу проигранных подряд матчей, по аутам, по самому большому числу ошибок…
— Только не Бамси…
— …по глупости и тупости. Попросту говоря, вы ни на что не годитесь. У меня большой соблазн пожалеть этих бедных придурков, которые тратят полтора бакса, чтобы посмотреть, как вы играете, и продать всех вас к чертовой матери…
Бамп бросился на колени и воздел руки к небу.
— Меня первым, Господи, меня первым.
— …и начать с нуля создавать команду, способную играть вместе, ничего не бояться и бороться до последнего, прежде чем продуть семнадцать игр.
Игрокам в раздевалке уже надоело слушать его, один Бамп напевал:
— Много смельчаков ждут своего часа. Берегитесь, — проквакал он. — Берегитесь…
Поуп с яростью погрозил ему пальцем, всей душой желая наброситься на него и надавать по морде.
— А что касается тебя, Бамп Бейли, то хоть ты сейчас в силе и славе, но в один прекрасный день тебе придется расплачиваться за твои лавры. Помни: молния поражает самые высокие деревья.
Бампу не понравилось предупреждение о расплате, и он недовольно насупился.
— Молния — может быть. Но не старый выгоревший запал.
Поуп пошатнулся.
— Тренировка завтра в восемь утра, — сказал он отрывисто. Если бы не Ред, он свалился бы со стула. Они слышали, как Поуп рыдал за закрытой дверью своего кабинета. — Порой мне хочется перерезать себе горло.
Игроки не сразу опомнились и, когда удалился Бамп, разошлись по домам. Рой остался один. У него горело лицо, одежда промокла от пота. Ему было так стыдно, словно обвинения старика были адресованы и ему.
Выйдя в пожелтевшей панаме и ярком спортивном пиджаке, Поуп удивился, что Рой все еще сидит в темной раздевалке, и спросил, чего он ждет.
— Некуда идти, — ответил Рой.
— А почему ты не снял комнаты?
— Не на что.
Поуп посмотрел на него.
— Скотти выплатил тебе бонус наличными, так ведь?
— Двести долларов, но у меня были долги.
— Ты должен был взять аванс в офисе за твои первые две недели, когда пришел сюда сегодня. Сейчас слишком поздно, все уходят в пять, я выпишу тебе чек на двадцать пять долларов, а ты вернешь мне, когда получишь деньги. — Поуп раскрыл чековую книжку у себя на колене. — Ты женат?
— Нет.
— Почему бы тебе не поспрашивать женатых игроков, может, у кого-то есть свободная комната? Так у тебя была бы более нормальная жизнь. Или так, или в приличном пансионе. Некоторые из парней, живущих за городом, предпочитают снимать номер в отеле со средней ценой, что делаю и я после того, как скончалась моя жена, но в пансионе более домашняя обстановка и дешевле. Так или иначе, тебе лучше пойти вместе со мной в отель, а завтра найдешь подходящее место.
Рой сказал, что он не любитель отелей.
Они вышли со стадиона, сели в такси и поехали в центр города. Небо над Гудзоном окрасилось в оранжевые тона. Поуп задумался и только раз прервал молчание, чтобы показать могилу Гранта.
В отеле «Мидлтон» Поуп поговорил с портье, и тот дал Рою номер на девятом этаже, выходивший на Эмпайр-стейт-билдинг. Поуп поднялся с ним и пощупал матрас.
— Неплохо.
После того как ушел служащий, он выразил надежду, что Рой не из тех, кто любит удивлять людей.
— Как это? — спросил Рой.
— В нашем спорте кого только не бывает. Помню, один мой игрок, лет двадцать назад, ходил по карнизу пятнадцатого этажа и насмерть пугал жильцов других номеров. Однажды он ходил, ходил, свалился, сломал ногу и только чудом не бухнулся вниз. Начинался дождь, и он тащился от окна к окну, просил о помощи, но все пугались и не открывали окна. Кончилось тем, что он все-таки не удержался и разбился.
Рой распаковал свой чемодан и стал умываться.
— Позволь дать тебе один практический совет, сынок, — продолжал Поуп, — ты начинаешь очень поздно — я закончил после того, как пятнадцать лет был активным игроком. Тогда я был на год младше, чем ты теперь. Если хочешь, чтобы у тебя все получилось лучшим образом, веди себя правильно и отдавай игре все свои силы, а когда не сможешь делать это, уходи. Нам больше не нужны сачки, любители работать на публику или шутники. Одного Вампа Бейли достаточно для любой команды.
Он ушел в очень плохом настроении. Зазвонил телефон. Рой, помешкав, взял трубку.
— Ты чего? — удивился Ред. — Почему не отвечаешь на звонки?
— Хочу дать возможность передумать.
— Кому?
— Кому-нибудь.
Ред помолчал.
— Поуп попросил меня показать тебе город. Ты когда ешь?
— Да я уже проголодался.
— Встретимся в лобби, в половине седьмого.
Как только Рой дал отбой, в дверь забарабанили, и в комнату вошел Бамп Бейли в голливудской рубашке с красными цветами.
— Привет, парень! Я видел, как ты подрулил со старикашкой, и нашел тебя здесь. Я хотел попросить тебя об одолжении.
— Меня зовут Рой.
— Рой — нормально. Послушай, моя комната на четвертом этаже, намного лучше твоей мышеловки. Я бы хотел, чтобы ты поменялся со мной на эту ночь.
— А что у тебя такое?
— У меня гостья, а там, на этаже, слишком много любопытных.
Рой подумал и согласился.
Бамп хлопнул его по спине.
— Держись со мной, парень, и все будет в порядке.
Рой понял, что никогда не расположится к этому человеку
Бамп назвал ему номер своей комнаты, и они обменялись ключами, затем Рой положил в чемодан кое-какие вещи и спустился вниз.
Проходя по коридору четвертого этажа, он увидел полуоткрытую дверь и решил, что это и есть комната Бампа. Потянув за ручку, он оцепенел: прямо перед ним, спиной к нему, стояла стройная рыжеволосая девушка в черных трусиках и бюстгальтере. Она расчесывала волосы перед зеркалом, и свет падал на нее сквозь колышущиеся шторы. Увидев его в зеркале, она вскрикнула. Рой отшатнулся. Дверь захлопнулась. У него разболелась голова.
Комната Бампа была соседней, Рой вошел и лег на кровать. На стенах, выкрашенных в пурпурный цвет, были нарисованы листья и корзины с фруктами. Он лежал, пока не стихла головная боль.
В половине седьмого Рой встретился с Редом, одетым в мешковатый полотняный костюм. Они заказали стейки в ресторане поблизости. Рой взял два стейка и много картофельного пюре. Поев, они прошлись по Пятой авеню. После еды Рой почувствовал себя лучше.
— Хочешь посмотреть Виллидж? — предложил Ред.
— А что там?
Ред ковырял в зубах.
— А я и сам не понимаю. Если там и есть что-нибудь, то я это что-то не нахожу. А как насчет кино?
Рой не возражал, и они зашли в кинотеатр. Шла картина о городском парне, который приехал в деревенскую местность и завел роман с тамошней девушкой. Рою понравилось. Когда они возвращались в гостиницу, вечер был по-летнему теплым. Рой думал о девушке в черном бюстгальтере из соседней комнаты.
Ред рассказывал о «Рыцарях»:
— Они неплохие игроки, но играют порознь, и в этом больше всего виноват Бамп. Он за себя, а не за команду. Фаулер, Хинкл, Шульц и Хилл хорошие питчеры и могли бы выиграть пятнадцать или двадцать игр, если бы получали поддержку в трудной ситуации, а ее-то и нет, и сколько бы Бамп ни приносил им очков в нападении, он столько же теряет из-за никуда не годной игры в защите.
— Как это так?
— Да он дьявольски ленив. Поуп много раз штрафовал его и сажал на скамейку запасных, но после этого Бамп начинал нарочно мазать, и мы вообще ничего не выигрывали. На месте Поупа я давно бы взял его за задницу, но Поуп думает, что такой хиттер, как он, может повести за собой остальных, поэтому не теряет надежды, что он исправится. Если бы нам удалось заставить команду расшевелиться, Бамп моментально вылетел бы.
Они подходили к отелю. Рой отсчитал глазами четвертый этаж и посмотрел на занавески в окне.
— Я прочитал, что Скотти написал о тебе, — сказал Ред. — Он считает, что ты потрясающий хиттер. Как же получилось, что ты не начал играть, когда был моложе?
— Да я начал, но шлепнулся в грязь, — уклончиво ответил Рой.
Ред поморщился.
— Никогда не произноси у нас это слово.
— Какое слово?
— Шлепнуться — во всяком случае, ни в коем случае при Поупе. Он начинает плакать, когда слышит его.
— С чего бы?
— А ты никогда не слышал про Фишер-Шлеп?
— Кажется, нет, но я не уверен.
Ред рассказал ему такую историю. Лет сорок назад Поуп был третьим бейсменом у старых Соксов, когда они впервые за двадцать лет пробились в свою первую Мировую серию. Они, естественно, горели желанием занять первое место, но того же желали и Атлетики, с которыми они играли. Соперничество давалось очень тяжело вплоть до седьмой игры. Эта игра проходила на Фили и с первого иннинга счет сохранялся 3:3, пока «Атлетики» в конце восьмой игры не выиграли в дополнительное время. В девятой «Соксы» раскочегарились, но потом игра сложилась неудачно. Первый бьющий подал слишком близко, второй слишком далеко, третьим был Поуп. Все зависело от него. Сначала он подал на отбивание, а следующий подал мощно, прямо на бьющего.
— Мяч пролетел до самой середины поля, — сказал Ред, — где центральный инфилдер слишком поторопился, и мяч проскочил мимо него до ограды. Можно было успеть пробежать все три базы и вернуться домой, ну уж сделать три базы, это точно. А Поуп, тогда совсем молодой парнишка, рванул что было мочи, и все трибуны надрывались, чтобы он взял очко и поставил точку в игре. И вот тут, когда он уже побежал к дому, вдруг у него подкашиваются ноги. Поуп шлепнулся плашмя на живот. Когда он вскочил, мяч был уже в руках у кэтчера, и тот бежал за ним по полосе к дому. Поуп оказался между базой и домом, и третий бейсмен салит его.
Ред сплюнул на тротуар. Рой хотел что-то сказать, но не успел.
— В тот вечер Шлеп Фишера или, как чаще его называют, Знаменитый шлеп Фишера появился во всех газетах, о нем говорили все. Естественно, Поуп чувствовал себя хуже некуда. Думаю, Ма Фишер выключила телефон и спрятала Поупа на чердаке. Он просидел там две недели, пока не загорелась крыша и пришлось выбирать — выходить или сгореть? После этого они поехали во Флориду, в отпуск, но это мало помогло. Его фото было известно всем, и куда бы он ни пошел, ему кричали вслед: «Фишер-шлеп-шлеп!» Через какое-то время его перестали узнавать. Только на поле, во время игры, но, хотя Поупа уже не дразнили, след остался.
Рой вытер лицо.
— Жарко, — сказал он.
— Но он очень стойкий человек, — продолжал Ред, — и не бросил бейсбол, играл еще больше десяти лет и добился многого. Потом на пару лет оставил бейсбол, что было совсем неплохо для него, чего он не понял. Умер один из богатых родственников Ма и оставил им кучу денег. Поуп купил половину акций «Рыцарей». Его сделали полевым менеджером, и его «шлеп» к этому времени забылся. Только полоумные журналисты, когда перепьют и не могут написать ничего толкового, выкапывают старую историю и называют ее Фиаско или Фарс, или Фанданго, ты даже не представляешь, сколько смешных слов начинаются с буквы Ф, и есть такие, кто и по сей день делает это, когда «Рыцари» слишком много фалят. А в результате у Поупа чувство, что со времени Шлепа Фишера его прокляли. Двадцать пять лет и почти все свои деньги он потратил, пытаясь справиться с этим проклятием, и думает, что добьется этого, сделав «Рыцарей» чемпионами Америки, чего Соксы ни разу не добивались. Восемь раз Поуп добирался до второго места, пять раз до третьего, а остальные были четвертые или пятые места. Но прошлый сезон, когда Судья купил акции клуба и потом воспользовался финансовыми затруднениями Поупа и завладел десятью процентами его акций, став мажоритарным акционером, был нашим худшим сезоном. Мы свалились в отхожую яму, а этот год, похоже, повторится.
— Почему?
— Судья пытается выпихнуть Поупа с его места, хотя у него контракт на менеджмент до конца жизни, вот что Судье пришлось пообещать за десять процентов акций. Так или иначе, он старается сделать все, чтобы ухудшить положение Поупа. Всякими хитростями навязывает нам разные сделки, которые, конечно, приносят деньги, но и причиняют вред команде. Мне это страшно не нравится, и я отдал бы правую руку, если бы это принесло Поупу Кубок. Уверен, если бы Поуп один раз взял первое место, а потом выиграл Серию, он почувствовал бы удовлетворение, оставил бейсбол и жил бы себе спокойно. Он дьявольски честный парень и заслуживает большего. Вот почему я прошу тебя отдать ему все лучшее, что в тебе есть.
В лобби Ред сказал, что ему было приятно провести время с Роем, и предложил ему чаще есть вместе. Перед тем как они расстались, он предупредил Роя, чтобы тот был осторожнее с заработанными деньгами. Ред знал, что это не очень-то много, но если Рою представится случай вложить их во что-то хорошее, он советует сделать это.
— Жизнь в бейсболе короткая, и нам нужно думать о будущем. В этом спорте с тобой может случиться что угодно. Сегодня ты наверху, а завтра будешь гол как сокол. Постарайся обеспечить свою старость. Сорить тем, что заработаешь, пользы не принесет.
К его удивлению, Рой ответил:
— К черту мою старость. Я в этом спорте буду долго.
Ред потер шею.
— Почему ты так уверен?
— А ради чего я потратил пятнадцать лет, чтобы попасть сюда? Я пришел не на время и оставлю здесь свой след.
Ред пожал плечами:
— Что ж, у каждого своя дорога.
Рой пожелал ему спокойной ночи и поднялся наверх. Войдя в комнату Бампа, он подобрал с ковра позолоченную шпильку и положил в бумажник, потому что слышал, будто это приносит удачу. Стоя у окна, он смотрел на залитый светом Эмпайр-стейт-билдинг. Это и в самом деле великий город! Раздеваясь, Рой думал о шлепе Поупа, перевернувшем всю его жизнь.
В темноте постель двигалась, описывая широкие круги. Это чувство было неприятным, поэтому Рой лежал неподвижно, пропуская мимо себя деревья, горы, штаты. Потом Рой почувствовал, что его влечет куда-то против его воли, и стал придумывать способы, как бы остановить постель. Но ничего не получалось, все продолжало двигаться. Теперь это был локомотив, пронзительно свистевший в ночи, и Рой ощущал напряжение, обливался потом и громко стонал. Ну почему это должен быть он? Ну что он такого сделал, чтобы заслужить это? Он видел, как снова идет по длинному пустому коридору с футляром для фагота, слышал стук в дверь, потом появлялась безумная Харриет с блестящим пистолетом, и Рой, в расцвете юности, лежал в луже собственной крови.
«Нет! — кричал он. — О, нет!» — и колотил подушку, как делал тысячу раз до этого.
Наконец, когда это воспоминание через долгие, долгие годы рассеялось, он обрел покой. Шум поезда затих, как только он остановился, и Рой увидел, что стоит в поле, где-то в деревне, где у него был продолжительный и радостный роман с девушкой, которую сегодня он видел в кинофильме.
Рой думал о ней, пока не погрузился в глубокий сон, когда в голове, казалось, открылась дверь, и эта обнаженная рыжеволосая исчезла с моментальной вспышкой света, и комната снова погрузилась в темноту. Рой думал, что все еще видит во сне картину, но когда она легла к нему в кровать, он вздрогнул: у нее были ледяные руки и ступни. Она быстро обняла разгоряченного Роя, и там, среди корзин с фруктами, он получил то, чего хотел.
На следующее утро в клубе небритые, с красными глазами «Рыцари» выглядели хмурыми. Они двигались вяло и чертыхались при каждом шаге. Иногда возникали драки. Они злились на себя и на весь мир, но когда вошел Рой и направился к своему шкафчику, все глаза устремились на него и с интересом наблюдали за ним. Он открыл дверцу и увидел, что его новая форма висит на крючке, скомканная, и с нее капает вода. Его гигиенические носки и шерстяные чулки изрезаны в куски, а все остальные вещи вымазаны черным гуталином. Рой нашел свой бандаж с двумя красными яблоками в нем болтающимся на шнурке, привязанном к стеклянному шару освещения на потолке, а обе его туфли были прибиты к потолку. Парни дружно загоготали. Бамп скорчился от смеха, но Рой сорвал с крючка мокрые штаны и хлестнул его ими по лицу. Игроки взвыли от восторга.
Ёрничая, Бамп утирался банным полотенцем, глубоко залезая в уши, и пританцовывал, когда, растянув полотенце, тер им жирный зад.
— Все понял, парень! — И в знак примирения: — Как насчет «Кэмел»?
Рой ничего не хотел от Бампа, но сигарету взял, так как все смотрели на него. Когда он закурил, кто-то за спиной крикнул:
— Огонь! — и пригнулся, потому что сигарета взорвалась прямо перед лицом Роя. Бамп исчез. Игроки попадали в объятия друг друга. По их щекам текли слезы. Некоторые из них никак не могли разогнуться от смеха и расползлись по углам.
Рой отшвырнул взорвавшийся окурок и начал вытирать свой мокрый шкафчик.
Элие Стаббс, второй бейсмен, танцевал по комнате, подражая голому дикарю. Он сделал вид, будто нашел под деревом тромбон, и зашагал, выдувая: «умпа, умпа, умпа».
Тогда-то Рой и сообразил, что футляра для фагота нет. Он вздрогнул, поняв, что до сих пор не подумал о нем.
— Ребята, кто его взял?
Никто не ответил ему. Элие теперь изображал, будто горстями бросает в тренерскую лепестки роз. Войдя туда, Рой увидел, как Бамп раскрыл футляр, и собирался накинуться на него.
— Не трогай, ты, кретин!
Бамп повернулся к нему и отступил с поднятой битой. Рой схватился за нее и быстрым движением вырвал из потных рук Бампа, при этом развернув его спиной к себе и сильно вмазав ему коленом. Бамп выругался и с размаха ударил Роя, но тот увернулся. Вся команда собралась в тренерской и вопила от восторга.
Но Док Кейси протолкался к ним и встал между Роем и Бампом.
— Все, хватит, ребята. Нам здесь не нужны проблемы. Выйдите и там разбирайтесь, не то Поуп снимет с вас шкуру.
Бамп вспотел и вышел из себя:
— Какая же ты сука, парень!
— Мне не нравятся подлые шуточки, которые ты позволяешь себе с теми, кого просил об одолжении, — сказал Рой.
— Я слышал, ты неплохо провел время, Вундеркинд.
Они снова схватились, но Док, позвав на помощь, развел их и не давал сойтись, пока игроки не прижали руки Роя и не навалились на Бампа.
— Я ему покажу! — ревел Бамп. — Да я шкуру сдеру с этой вонючки!
Команда сдерживала их, а они с ненавистью смотрели друг на друга поверх головы тренера.
— Что тут происходит? — донесся из раздевалки пронзительный крик Поупа.
В дверь всунулась седовласая загорелая голова Эрла Уилсона. Он быстро скомандовал:
— Выходим все, на парную игру.
Игроки проскочили мимо Поупа и побежали в туннель. Всем сразу полегчало.
Диззи на скорую руку экипировал Роя. Он оделся и стал полировать свою биту, жалея, что не сдержался. Он хотел поговорить с этим парнем спокойно и узнать, не рыжую ли он ждал в его комнате.
При мысли о ней он почувствовал тревогу и пошел к Поупу в дагаут.
— Что случилось у тебя с Бампом? — спросил Поуп.
Рой промолчал.
Поуп рассердился.
— Я не потерплю никаких разборок между игроками, так что утихомирься или придется снова рубить дрова там, откуда ты явился. Теперь ступай к Реду.
Рой пошел туда, где Ред ловил мячи Чета Шульца, который сегодня был питчером. Ред сказал, чтобы Рой подождал своей очереди в зоне для разминки бьющего.
На поле было полно лениво двигавшихся игроков. С полдюжины столпилось у калитки сектора, ожидая, когда им подаст мяч Эл Фаулер, которого Поуп отставил от тренировки бьющих за то, что в матче накануне он плохо избегал сильных ударов, способных изменить ход игры. Несколько человек находились на боковой линии и бросали пойманные мячи. Другие ловили флайболы, группа игроков тренировалась, отбивая мячи, брошенные один за другим в быстром темпе игроками, стоящими близко от них. На линии между домом и первой базой Эрл Уилсон переправлял граундеры Элие Стаббзу, Кэлу Бейкеру, игроку защиты между второй и третьей базами, Хэнку Бенцу, защитнику третьей базы, и Эмилю Ладжонгу, защитнику первой. На кромке аутфилда Хинкл и Хилл, двое из постоянных начинающих, и Макги, запасной питчер, совершали обычную тренировочную пробежку: бегом — шагом — бегом. Казалось, никто еще полностью не проснулся, но когда Рой вошел в зону для разминки бросающих, все оживились и повернулись к нему.
У Фаулера, левши, было отвратительное настроение. Ему очень не понравилось, что Поуп при всех назвал его балаганщиком, а потом выпихнул тренировать удары после того, как он подавал. Двадцатитрехлетний Фаулер выглядел на тридцать. Поджарый, светловолосый, с маленькими голубыми глазами, он имел хорошие задатки питчера и знал об этом, но весь сезон играл неровно и непрестанно раздражался. Он был приятелем Бампа, который, в сущности, не имел друзей.
Выйдя со своим Вундеркиндом, Рой занял позицию, неудобную для Фаулера. Однако тот, так или иначе, находился в зоне, чтобы помогать бьющим отрабатывать быстроту реакции. Обозленный Фаулер подал мяч прямо в голову Рою. Рою не удалось отбить опасный удар.
Поуп закричал:
— Прекрати, чертов придурок!
Фаулер пробормотал, что мяч соскользнул. Но ему хотелось выставить Роя дураком, и он еще раз повторил тот же трюк. Рой вложился в удар со всей силой, и мяч улетел за ограду с правой стороны поля. Вспыхнув, Фаулер запустил мяч по крутой кривой. Рой зацепил его концом биты и отправил в трибуны слева.
— А попробуй вот это, старый пердун! — Фаулер бросил жесткий наклер[32], который завис в воздухе, не вращаясь, и потом внезапно и резко рухнул к земле. Рой встретил его битой снизу, и мяч по высокой траектории улетел на двадцатый ряд центральной трибуны. Затем Рой повернулся, чтобы уйти в дагаут. Не успевший выпрямиться Фаулер злобно смотрел на него снизу вверх. На Роя смотрели все.
Поуп обратился к Рою:
— Дай-ка посмотреть эту биту, сынок.
Они с Редом осмотрели ее, взвешивая на руке и потирая пальцами вдоль волокон.
— Где ты взял ее? — спросил Поуп.
Рой ответил, что сделал сам.
— Это ты выжег на ней «Вундеркинд»?
— Да.
— Что это значит?
— А, я сделал это очень давно, — сказал Рой, — в детстве. Хотел, чтобы это была очень хорошая бита, поэтому так и назвал ее.
— Бита стоит пустяки, — заметил Ред.
— Знаю, но это дерево у реки, где я жил, расщепило молнией, мне понравилась древесина внутри, я взял и вырезал биту. Пока не стал играть семипро, я почти ею не пользовался, но постоянно смазывал свежим маслом и полировал, чтобы не расслаивалась.
— Действительно, она совсем белая. Ты отбеливал дерево?
— Нет, это его натуральный цвет.
— Давно ли ты сделал ее? — спросил Поуп.
— Давно — не помню когда.
— А почему тогда не пошел в спорт?
Рой собрался с мыслями.
— Так получилось, что мне помешали.
Поуп расплылся в улыбке.
— Ред измерит и взвесит ее. Если там нет наполнителя и она отвечает требованиям, тебе разрешат пользоваться ею.
— Там ничего, кроме дерева.
Ред хлопнул его по спине.
— Нутром чую, что она принесет тебе удачу. — Он обратился к Поупу: — Может быть, скоро поставим Роя в состав?
Поуп ответил, что нужно посмотреть.
Но он послал Роя на левое поле, и Эрл набрасывал ему мячи по всему полю. Один мяч он взял через плечо и два отбил с отскоком от стены под трибунами. Рой со всем справлялся хорошо. Его подачи были быстрыми, сильными и точными.
В зоне разминки наступила очередь Бампа, и хотя обычно он не очень усердствовал на тренировках, сегодня пять раз мощно послал на трибуны фаулеровские подачи. Потом не спеша вернулся на свое обычное место на поле, и Эрл подал ему несколько высоких мячей. За всеми Бамп с удовольствием побежал и поймал даже те, которые попадали близко от стены, что для него было необычно, поскольку он не любил находиться слишком близко к ней.
Тренировка набирала темп. Все работали быстро и напряженно, чего не отмечалось уже долгое время. Поуп воодушевился, на глазах у него заблестели слезы, и он высморкался.
 | Бернард Маламуд. Самородок |