Это книга о "военных невестах" - молодых женщинах, выходивших замуж за солдат и офицеров во время Второй мировой войны, а по ее окончании отправлявшихся на поиски супругов через океаны, сквозь бури и невзгоды послевоенного времени. Это книга о причудливых поворотах судьбы, взаимном уважении и любви.
Отрывок из книги:
Пролог
Когда я впервые увидела его много лет спустя, мне показалось, будто меня оглоушили.
Я тысячу раз слышала это выражение, но только теперь поняла его истинное значение: моя память не сразу сумела отреагировать на то, что предстало перед моими глазами, и я испытала настоящий шок, словно меня действительно ударили по голове. Меня вовсе нельзя назвать трепетной. И я не выношу красивых слов. Но могу признаться честно, что я буквально задохнулась.
Ведь я не ожидала увидеть его вновь. Тем более в таком месте. Я давным-давно похоронила воспоминания о нем в самом нижнем ящике своей памяти. Причем не только его образ, но и то, что он значил для меня. А еще все то, через что он заставил меня пройти. И только по прошествии многих лет, а на самом деле вечности я смогла понять, что он для меня сделал. Так или иначе, с ним было связано все лучшее и все худшее, что со мной случилось в этой жизни.
Однако я испытала не только шок, но и неподдельную печаль. Мои воспоминания сохранили его таким, каким он был тогда — много-много лет назад. И вот теперь, увидев его в окружении всех этих людей, состарившегося и словно уменьшившегося в размерах... я не могла не подумать о том, что ему здесь не место. Я оплакивала того, который в свое время был прекрасным, величественным и безупречным, а теперь превратился в...
Даже и не знаю. Возможно, я не вполне справедлива. Ведь все течет, все изменяется. Разве нет? Если честно, встреча с ним стала очередным напоминанием о том, что я тоже не вечна. А еще о том, какой я когда-то была. И о том, какими мы все, должно быть, стали.
В любом случае я нашла его там, где раньше никогда не бывала и где, по идее, не должна была быть. Или, возможно, он нашел меня.
Наверное, до той самой минуты я не верила в судьбу. А зря. Ведь иначе невозможно даже себе представить, каким ветром нас обоих сюда занесло.
И иначе невозможно понять, как, несмотря наразделяющий нас бескрайний океан и континенты, нам довелось встретиться снова.
Индия, 2002 год
Ее разбудила громкая перепалка. Шумная, взрывная, визгливая — так лает чующая неладное маленькая собачонка. Старуха отвернулась от окна, потерла шею — холодный воздух от кондиционера пробирал буквально до костей — и попыталась выпрямиться. Со сна женщина не совсем хорошо понимала, где она находится и кто она такая. Сперва она уловила некую ритмическую гармонию голосов, а затем начала различать и слова, вернувшие ее из тяжелого забытья в реальность.
— Я не говорю, что не люблю дворцы. Или храмы. Я просто хочу сказать, что провела здесь вот уже две недели, а настоящей Индии так и не видела.
— Интересно, за кого ты меня принимаешь? За виртуального Санджая? — Его голос, донесшийся с переднего сиденья, звучал слегка насмешливо.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имела в виду.
— Я индиец. Рам тоже индиец. И хотя полжизни я провел в Англии, все равно остаюсь индийцем.
— Ой, да брось, Джай! Ты совсем не типичный.
— Не типичный? По сравнению с кем?
— Ну, я не знаю. По сравнению с большинством людей, что здесь живут.
Молодой человек решительно покачал головой:
— Ты хочешь увидеть, как живут бедняки.
— Вовсе нет.
— Хочешь вернуться домой и рассказать своим друзьям обо всех ужасах, которые тебе довелось повидать. О том, что они даже понятия не имеют, что такое настоящие страдания. А от нас ты пока смогла получить только кока-колу и кондиционированный воздух.
После его слов раздался взрыв смеха. Старуха, прищурившись, посмотрела на часы. Половина одиннадцатого. Выходит, она проспала почти час.
Сидевшая рядом с ней внучка сунула голову в зазор между спинками передних сидений:
— Послушай, я хочу узнать, как здесь действительно живут люди. А если следовать исключительно путеводителям, то можно увидеть только роскошные дворцы или торговые центры.
— А тебе нужны трущобы.
— Мисс Дженнифер, могу пригласить вас к себе домой. Теперь это самая настоящая трущоба, — послышался с водительского сиденья голос мистера Вагхелы. А когда молодые люди проигнорировали его замечание, он добавил: — Приглядитесь получше к мистеру Раму Б. Вагхеле, и вы увидите перед собой абсолютно нищего и бесправного человека. Сам удивляюсь, как я сумел продержаться столько лет.
— Мы тоже. Каждый день удивляемся, — заметил Санджай.
Старуха выпрямилась и поймала свое отражение в зеркале заднего вида. Волосы с одного бока примялись, воротничок оставил на бледной коже багровую полосу.
— Ба, ты в порядке? — оглянулась Дженнифер. Джинсы у нее слегка сползли с бедер, демонстрируя всему свету крошечную татуировку.
— Прекрасно, дорогая. — Интересно, а Дженнифер говорила ей, что сделала татуировку? Она пригладила волосы, пытаясь вспомнить, но так и не смогла. — Дико извиняюсь. Я, кажется, задремала.
— Не стоит извинений, — сказал мистер Вагхела. — Мы, граждане в возрасте, должны иметь право на отдых, когда это нам необходимо.
— Рам, похоже, ты намекаешь на то, чтобы я сменил тебя за рулем, да? — спросил Санджай.
— Нет-нет, мистер Санджай, сэр! Не хотелось бы прерывать вашу увлекательную беседу.
Глаза стариков встретились в зеркале заднего вида. Он однозначно ей подмигнул, а она, еще плохо соображая со сна, заставила себя улыбнуться в ответ.
По ее прикидкам они были в дороге уже около трех часов. Их поездка в Гуджарат, идея которой возникла у них с Дженнифер в самую последнюю минуту, нарушив тщательно составленный график тура, началась как увлекательное приключение («Ба, родители моего приятеля из колледжа — Санджая — обещали приютить нас на пару ночей! У них там потрясающий дом, по типу дворца! Всего несколько часов езды!»), но обернулась самой настоящей катастрофой, поскольку из-за сложностей с расписанием полетов у них оставался всего один день на обратную дорогу в Бомбей, чтобы успеть на стыковочный рейс самолета, который должен был доставить их домой.
Изрядно утомленная путешествием, она совсем пала духом. Для нее Индия оказалась тяжелым испытанием, слишком сильной нагрузкой на нервную систему, даже с учетом кондиционированных автобусов и четырехзвездочных отелей, и мысль о поездке в Гуджарат, каким бы роскошным там ни был дом Сингхов, приводила ее в ужас. Но затем миссис Сингх предложила им свою машину с водителем, чтобы «дамы» успели на самолет домой. И это несмотря на то, что до аэропорта было добрых четыре сотни миль.
«Вы ведь не захотите болтаться на железнодорожных вокзалах, — заявила она, деликатно показав на золотистые волосы Дженнифер. — Тем более без сопровождающих».
«Я сам могу отвезти их», — запротестовал Санджай, но его мать прошептала что-то насчет страхового требования и лишения водительских прав, а потому сын согласился сопровождать мистера Вагхелу, дабы проследить, что все будет нормально, если их вдруг остановят. Вот такие дела. В свое время ее раздражало бытующее мнение, что путешествующие в одиночестве женщины не в состоянии сами о себе позаботиться. Но теперь она была даже признательна за такую старомодную любезность. Ей вовсе не улыбалось осваивать в одиночестве эту чужую местность, при этом постоянно беспокоясь о своей бесшабашной внучке, которой море по колено. Ей уже несколько раз хотелось предостеречь внучку, но она вовремя себя одергивала, понимая, что все ее аргументы будут невнятны и неубедительны. И вообще, молодые имеют право ничего не бояться. Ведь в ее годы она была точно такой же!
— Мэм, вам удобно там, сзади?
— Я в порядке, спасибо, Санджай.
— Боюсь, нам еще ехать и ехать. Не самое легкое путешествие.
— Должно быть, тяжело столько сидеть, — пробормотал мистер Вагхела.
— Очень мило с вашей стороны, что вы нас взяли.
— Джай! Ты только посмотри!
Она увидела, что они свернули с оживленной трассы и попали в городские трущобы со множеством складских помещений, забитых пиломатериалами и стальными балками. Дорога, которая была огорожена забором, представлявшим собой хаотически наложенные друг на друга куски железа, оказалась сплошь в рытвинах и ухабах, так что даже мотороллеры и самые быстроходные транспортные средства тащились со скоростью не более пятнадцати миль в час. Черный «лексус» теперь полз в горку, его мотор недовольно ворчал, когда машине приходилось неожиданно огибать выбоины от копыт коров, целеустремленно бредущих, словно на зов сладкоголосых сирен, в каком-то только им одним известном направлении.
Но внимание Дженнифер привлекли отнюдь не коровы (на этих животных они уже успели насмотреться), а гора белых керамических раковин — сливные трубы торчали во все стороны, точно перерезанные пуповины. Неподалеку они увидели целую груду матрасов, а рядом с ней — нечто напоминающее хирургические столы.
— Это с кораблей, — заметил мистер Вагхела, ни к кому собственно не обращаясь.
— Как вам кажется, мы сможем остановиться? — спросила она. — Где мы находимся?
Водитель ткнул корявым пальцем в лежавшую рядом карту:
— В Аланге.
— Только не здесь, — нахмурился Санджай. — По-моему, это не самое подходящее место.
— Дайте-ка посмотреть. — Дженнифер снова наклонилась вперед. — Наверное, нам стоит свернуть. Куда-нибудь, где будет... немного живописнее.
— Конечно, надо свернуть, — сказала старая женщина, разглядывая пыльную дорогу, на обочине которой сидели на корточках какие-то мужчины.
Но похоже, ее никто не слышал.
Старуха беспокойно поерзала на сиденье. Она отчаянно хотела пить и вытянуть ноги. А еще не отказалась бы сходить в уборную, но за короткое время, проведенное в Индии, она уже успела усвоить, что посещение туалета за пределами гостиницы — испытание не для слабонервных.
— У меня есть предложение, — заявил Санджай. — Давайте купим пару бутылок колы и остановимся где-нибудь за городом, чтобы размять ноги.
— Это что, типа, город на свалке? — Дженнифер сощурилась на кучу вышедших из употребления холодильников.
Санджай махнул рукой водителю:
— Рам, остановись у этого магазинчика. Рядом с храмом. Возьму каких-нибудь прохладительных напитков.
— Мы возьмем каких-нибудь прохладительных напитков, — отрезала Дженнифер. «Лексус» затормозил у обочины. — Ба, посидишь в машине, хорошо?
Не дожидаясь ответа, они оба выскочили из машины, впустив в искусственную прохладу салона волну раскаленного воздуха, и со смехом вошли в опаленный солнцем магазинчик.
Неподалеку расположилась еще одна группа мужчин. Они что-то пили из жестяных кружек, время от времени лениво и с удовольствием сплевывая. На «лексус» они смотрели с полнейшим равнодушием.
Она сидела в машине, чувствуя себя неуютно, слишком на виду, и прислушивалась к замирающему гулу мотора. За окном от земли поднималось жаркое марево.
Мистер Вагхела повернулся к ней с переднего сиденья:
— Мэм, разрешите поинтересоваться. А сколько вы платите своему водителю?
Он уже в третий раз спрашивал ее об этом, причем всегда в отсутствие Санджая.
— У меня его нет.
— Как?! И кто же вам тогда помогает?
— Ну, ко мне приходит одна девушка, — неуверенно ответила она. — Аннетт.
— А у нее есть своя квартира?
Она подумала об аккуратном домике Аннетт с геранью на подоконнике.
— Да, можно и так сказать.
— Оплачиваемый отпуск?
— Боюсь, что точно не знаю.
Она собралась было сформулировать их с Аннетт трудовые отношения, но мистер Вагхела ее перебил:
— Сорок лет я работаю на эту семью и в результате имею только одну оплачиваемую неделю отпуска раз в году. И я уже начинаю подумывать о том, чтобы организовать профсоюз, yaar1. У моего двоюродного брата дома есть Интернет. И мы смотрим, как это работает. Дания. Хорошая страна для защиты прав трудящегося человека. — Он повернулся к ней спиной и кивнул: — Пенсия, больницы... образование... Нам всем следует работать в Дании.
Она на минуту притихла.
— Я там никогда не была, — наконец сказала она.
Старуха следила за молодыми людьми — ее белокурой головой и его темноволосой, — входившими в придорожный магазинчик. Дженнифер говорила, что они просто друзья, хотя два дня назад бабушка слышала, как внучка крадется по выложенному кафельной плиткой коридору в комнату Санджая. На следующий день оба резвились как дети.
«Ты влюблена в него?» Этот осторожный вопрос, казалось, оскорбил Дженнифер до глубины души: «Боже мой, да ты что, бабуля! Я и Джай... Ой, нет... Мне не хочется никаких серьезных отношений. Он знает».
И она снова вспомнила себя в этом возрасте: охватывающий ее дикий ужас, когда она оказывалась единственной женщиной в мужской компании, мрачную решимость до конца жизни остаться одной, хотя и по совсем другой причине. А затем бросила взгляд вслед Санджаю, который, вопреки заверениям внучки, похоже, не совсем понимал положение дел.
— А вы знаете, что это за место? — Мистер Вагхела положил в рот очередную порцию бетеля. Его зубы стали красными.
Она молча покачала головой. Теперь, когда кондиционер не работал, температура в салоне машины медленно, но верно повышалась. Во рту пересохло, и она с трудом сглотнула. И она уже неоднократно говорила Дженнифер, что не любит колу.
— Аланг. Самое большое в мире кладбище старых кораблей.
— О... — Женщина постаралась выглядеть заинтересованной, хотя в действительности чувствовала себя смертельно уставшей и больше всего на свете хотела поскорее тронуться в путь.
Бомбейский отель, до которого еще ехать и ехать, казался ей оазисом в пустыне. Она посмотрела на часы. Неужели, чтобы купить две бутылки прохладительного, требуется целых двадцать минут?!
— Здесь четыреста верфей. А еще куча народу, способного за несколько месяцев разобрать корабль до последнего винтика.
— О...
— И знаете, абсолютно никакой защиты прав трудящихся. Они получают в день один фунт, рискуя жизнью и здоровьем за этот несчастный фунт.
— Неужели?
— Некоторые из самых больших кораблей мира закончили здесь свой век. Вы не поверите, что иногда оставляют хозяева на круизных судах! Обеденные сервизы, ирландский лен, музыкальные инструменты, которых хватило бы на целый оркестр. — Он вздохнул. — Иногда от всего этого становится по-настоящему грустно, yaar. Такие прекрасные корабли — и идут на металлолом!
Старуха наконец оторвала взгляд от двери магазина и попыталась изобразить некоторое подобие интереса. Молодые бывают такими легкомысленными! Она закрыла глаза. Всегда такая уравновешенная, сейчас она чувствовала, что усталость и жажда с каждой минутой все больше отравляют ей настроение.
— Говорят, что на дороге в Бхавнагар можно купить что угодно: стулья, телефоны, музыкальные инструменты. Там продают все, что можно найти на судне. Мой шурин работает на одном из таких судоразделочных предприятий в Бхавнагаре, yaar. Он весь дом обставил вещами со старых кораблей. И теперь его дом стал похож на дворец. Можете себе представить? — Он поковырялся в зубах. — Все-все, что только можно оттуда снять. Хм. Не удивлюсь, если они продают барахло вместе с командой.
— Мистер Вагхела.
— Да, мэм?
— Это кафе?
Прервав свой монолог, мистер Вагхела посмотрел, куда она тычет пальцем. Перед магазинчиком на пыльной обочине были беспорядочно расставлены столики со стульями.
— Да, типа того.
— Тогда не могли бы вы оказать любезность проводить меня туда и заказать мне чашечку чая? Похоже, у меня больше нет сил ждать внучку.
— С превеликим удовольствием, мэм. — Он вылез из машины и распахнул перед ней дверь. — Ох уж эта молодежь, yaar! Никакого уважения к старшим. — А когда она с благодарностью оперлась на протянутую ей руку и, подслеповато щурясь от тусклых лучей солнца, вышла из машины, добавил: — Я слышал, что в Дании все по-другому.
Молодые люди вышли, когда она уже пила чашку того, что мистер Вагхела назвал «чаем по особому заказу». Чашка оказалась выщербленной, но на вид вполне чистой, а человек, который их обслуживал, устроил из чаепития целое шоу. Ей пришлось отвечать на непременные вопросы
0 своих путешествиях, хотя мистер Вагхела изо всех сил попытался заверить хозяина заведения, что она не знакома с кузеном последнего из Милтон-Кейнс. А затем, заплатив за стакан chai для мистера Вагхелы (и липкие засахаренные фисташки — для поддержания сил, ну, вы понимаете), она просто осталась сидеть под навесом, глядя на то, что, как она теперь знала, находилось за стальным забором: переливающееся бескрайнее синее море.
Неподалеку от них в тени дерева стоял небольшой индуистский храм, к которому с двух сторон притулились кособокие постройки, приспособленные для удовлетворения самых различных нужд работающих на разборке: палатка цирюльника, сигаретный киоск, лоток торговца яйцами и фруктами, еще один — с велосипедными запчастями. И только через несколько минут до нее дошло, что она здесь единственная женщина в поле зрения.
— А мы-то гадаем, куда вы подевались?
— Полагаю, что никуда особенно. Мы с мистером Вагхелой отошли всего на несколько ярдов. — Ее тон был немного резче, чем хотелось бы.
— Не уверен, что нам стоит здесь задерживаться, — с плохо скрытым раздражением сказал Санджай, бросив мрачный взгляд сперва в сторону группы мужчин, а затем — своей машины.
— Мне срочно надо было выйти, — отрезала она. — Мистер Вагхела любезно помог мне. — Она прихлебывала чай, оказавшийся на удивление вкусным. — Я нуждалась в передышке.
— Конечно-конечно. Я просто имел в виду, что хотел бы найти для вас нечто поживописнее, ведь сегодня последний день вашего отпуска.
— Меня все вполне устраивает. — Ей сразу полегчало, жару смягчал легкий бриз. После бесконечного наматывания мили за милей пыльной дороги безмятежные лазурные воды действовали успокаивающе. Где-то вдали слышалось позвякивание металла о металл и завывание отрезной машинки.
— Вау! Вы только посмотрите на эти корабли!
Дженнифер оживленно махала в сторону берега, где ее бабушка с трудом разглядела корпуса огромных судов, которые напоминали выброшенных на песок китов. Она слегка опустила веки, пожалев, что оставила в машине очки.
— Так это и есть судоразделочное предприятие, о котором вы говорили? — спросила она мистера Вагхелу.
— Четыре сотни судов, мэм. Покрывают все побережье. Растянулись на десять километров, не меньше.
— Похоже на кладбище слонов, — заметила Дженнифер и несколько высокопарно добавила: — Куда приходят умирать корабли. Ба, хочешь, сбегаю за твоими очками? — Она вдруг стала очень уступчивой и внимательной, словно таким образом извинялась за то, что слишком долго проторчала в магазине.
— Было бы очень мило с твоей стороны.
При иных обстоятельствах, впоследствии думала она, бескрайний песчаный берег вполне мог бы украсить туристический буклет. Здесь голубой небесный свод серебристой аркой встречался с горизонтом, а где-то вдали, за ее спиной, тянулась гряда синих гор. Однако, надев очки, она увидела, что песок посерел от ржавчины и машинного масла, а береговая полоса буквально испещрена остовами судов, расположенными с промежутками в четверть мили, а также огромными искореженными кусками металла и демонтированными внутренностями погибших кораблей.
Недалеко от них у самой кромки воды, растянувшись цепочкой, сидела на корточках группа мужчин в выцветших сине-бело-серых спецовках. Они следили за тем, как от белого корпуса корабля, заякоренного в нескольких сотнях футов от берега, отделяется рубка и тяжело падает в море.
— Не совсем обычный аттракцион для туристов, — произнес Санджай.
Дженнифер, приложив козырьком руку к глазам, напряженно вглядывалась вдаль. Старуха смотрела на ее голые плечи и задавала себе вопрос: а не стоит ли посоветовать внучке прикрыться?
— Именно об этом я и говорила. Ну давай, Джай, пойдем посмотрим!
— Нет-нет, мисс. Не уверен, что это хорошая идея. — Мистер Вагхела наконец допил свой chai. — Судоразделочная верфь не самое подходящее место для дам. И вообще, вам надо получить разрешение от портовых служб.
— Рам, я только хочу посмотреть. И вовсе не собираюсь орудовать сварочной горелкой.
— Мне кажется, тебе стоит послушаться мистера Ваг-хелу, дорогая. — Она поставила чашку, прекрасно понимая, что их присутствие в придорожном кафе не осталось незамеченным. — Это рабочая зона.
— Но сейчас же уик-энд. И вряд ли ведутся какие-нибудь работы. Ну давай же, Джай! От них не убудет, если мы пять минут посмотрим.
— Там на воротах охрана, — попытался урезонить подругу Санджай.
Старуха понимала, что явное нежелание Санджая рисковать борется с желанием казаться в глазах Дженнифер ее защитником и рубахой-парнем.
— Дженнифер, дорогая... — начала она в надежде помочь Санджаю выйти из неловкого положения.
— Пять минут! — Дженнифер буквально подпрыгивала на месте от нетерпения. И в следующую секунду она уже оказалась на середине дороги.
— Я лучше пойду с ней, — сдался Санджай. — Заставлю ее оставаться в пределах видимости.
— Молодежь, — задумчиво жуя, произнес мистер Ваг-хела. — Они не понимают слова «нет».
Мимо них прогромыхал огромный грузовик, кузов был набит скрученными листами железа, за которые с риском для жизни цеплялись шесть-семь человек.
Когда грузовик проехал, она увидела, что Дженнифер разговаривает с охранником на воротах. Девушка улыбалась и время от времени проводила рукой по белокурым волосам. Затем порылась в сумке и протянула ему бутылку колы. А когда Санджай наконец присоединился к ней, ворота уже открылись. И вот парочка пропала из виду, а через пару секунд она заметила на берегу их крошечные фигурки.
Прошло почти двадцать минут, прежде чем она или мистер Вагхела рискнули сказать, что они оба думают по этому поводу. Молодые люди явно куда-то запропастились, и вообще давно пора ехать дальше. И поэтому, пожалуй, надо пойти их поискать.
Чай вернул ее к жизни, и она постаралась подавить раздражение, вызванное эгоистичным, безрассудным поведением внучки. В то же время старуха понимала: подобная реакция отчасти объясняется страхом, что с девушкой, находившейся в данный момент под ее опекой, может случиться беда. Что она, старая и беспомощная, несет за внучку ответственность и здесь, в этом незнакомом, странном месте, совершенно не в состоянии контролировать ситуацию.
— Знаете, она ведь не носит часов.
— Думаю, нам следует за ними сходить, — сказал мистер Вагхела. — Наверняка они потеряли счет времени.
Она позволила ему отодвинуть стул и с благодарностью приняла его руку. Его рубашка на ощупь казалась пергаментной, словно была тысячу раз стирана-перестирана.
Он достал черный зонтик, которым пользовался время от времени, и раскрыл его у нее над головой. Чувствуя спиной взгляды мужчин на улице, а также пассажиров дребезжащих на ухабах автобусов, старуха старалась держаться поближе к мистеру Вагхеле.
У ворот произошла небольшая заминка. Мистер Ваг-хела что-то сказал охраннику, махнув рукой в сторону верфи. Речь его звучала весьма агрессивно и воинственно, словно охранник совершил преступление, пустив молодых людей внутрь.
Охранник что-то промямлил в ответ и открыл ворота.
Вопреки ее ожиданиям, вместо нормальных судов она увидела проржавевшие остовы старых посудин. По ним, словно муравьи, ползали крошечные человечки, они явно не замечали скрежета разрезаемого металла и пронзительного визга стальных резаков. Рабочие ловко орудовали сварочными горелками, молотками, гаечными ключами, заунывные звуки их разрушительной деятельности эхом разносились вокруг.
Корпуса кораблей, сидевших глубоко в воде, были обвязаны веревками, с них свисали до невозможности шаткие платформы, с помощью которых металл доставлялся на берег. Уже ближе к берегу старухе пришлось прикрыть лицо рукой, так как в нос шибанула вонь от свежих бытовых отходов и какой-то химии. На небольшом расстоянии от нее несколько костров отравляли ядовитым дымом прозрачный воздух.
— Пожалуйста, смотрите себе под ноги. — Мистер Вагхела ткнул пальцем в серый песок. — Не уверен, что это хорошее место. — Он явно сомневался в том, что поступил правильно, взяв ее с собой, а не оставив в кафе.
Но ей вовсе не улыбалось сидеть там в гордом одиночестве под взглядами незнакомых мужчин.
— Мистер Вагхела, ничего, если я буду за вас держаться?
— Полагаю, это было бы крайне желательно, — ответил он и, прищурившись, посмотрел вдаль.
Вокруг них на песке высились напоминавшие огромные турбины груды ржавых балок, валялись смятые стальные листы. И все были обмотаны толстенными цепями, облепленными ракушками. Кое-где цепи просто лежали на песке спутанными кольцами, словно гигантские спящие змеи, рядом с которыми, точно пигмеи, копошились рабочие.
Дженнифер нигде не было видно.
Небольшая компания мужчин кучковалась на песке возле воды, кто-то держал в руках бинокли, кто-то прохлаждался возле своих велосипедов, и все как один смотрели в сторону моря. Еще крепче вцепившись в мистера Вагхе-лу, она остановилась, чтобы приспособиться к адской жаре. Затем они стали медленно спускаться к берегу, туда, где, оживленно переговариваясь, расхаживали взад-вперед какие-то мужчины в пыльных спецовках, с уоки-токи, а у ног родителей играли дети.
— Еще один корабль пришел, — показал пальцем мистер Вагхела.
Они смотрели, как несколько буксирных судов тащат старый танкер, который по мере приближения к берегу вырисовывался все отчетливее. Мимо с ревом пронесся японский внедорожник и резко затормозил в нескольких сотнях ярдов от них. И именно в этот момент они услышали сердитые голоса и, обогнув целую гору газовых баллонов, заметили в тени гигантского металлического корпуса небольшую толпу людей, в гуще которой явно шла какая-то разборка.
— Мэм, должно быть, нам следует пойти в ту сторону, — сказал мистер Вагхела.
Старуха кивнула. Она начала всерьез беспокоиться.
Мужчина, чей объемистый живот выделял его на фоне остальных даже больше, чем шикарная машина, подрядчик судоразделки, махал руками в сторону корабля, сопровождая свою негодующую речь брызгами слюны. Перед ним, в окружении толпы работяг, стоял Санджай. Он явно пытался урезонить мужчину и примирительно жестикулировал, держа руки ладонями вниз. Дженнифер, объект гнева подрядчика, приняла ту самую позу, которую ее бабушка хорошо запомнила еще с тех пор, когда девушка была подростком: бедро вызывающе выдвинуто вперед, руки скрещены на груди, голова надменно откинута.
— Можешь сказать ему, — периодически вмешивалась она в разговор, — что у меня и в мыслях не было что-то сделать с его треклятой посудиной. И вообще, просто смотреть законом не запрещено.
— Джен, в том-то и проблема, — повернулся к ней Санджай. — У нас существует закон, запрещающий смотреть. Когда ты нарушаешь границы чьей-либо собственности.
— Это берег! — заорала она на подрядчика. — Длиной десять километров. Где ходят тысячи треклятых людей. Ну, посмотрела я на несколько ржавых посудин. И что это меняет?
— Джен, пожалуйста...
Окружившие Санджая мужчины следили за происходящим с нескрываемым интересом. Радостно подталкивая друг друга локтем, они тыкали пальцем в надетые на Дженнифер джинсы и майку, некоторые из зевак сгибались под тяжестью кислородных баллонов у них на плечах. Они расступились перед старухой, и она уловила странное смешение запахов: острого пота, благовоний и чего-то очень едкого. И с трудом удержалась, чтобы не прикрыть рот рукой.
— Он думает, что Дженнифер из группы защитников окружающей среды и собирает против него какие-то доказательства, — объяснил Санджай.
— Но ведь и ежу понятно, что я только смотрю, — сказала Дженнифер. — У меня и камеры-то с собой нет, — произнесла она, обращаясь к своему обидчику.
— На самом деле ты делаешь только хуже, — одернул Дженнифер Санджай.
Старуха попыталась оценить, насколько опасен для них этот человек. Его жесты стали еще резче и драматичнее, лицо исказилось от ярости. Она с надеждой посмотрела на мистера Вагхелу, словно он был здесь единственным взрослым человеком.
Возможно, ему в голову пришла та же мысль, потому что он вдруг отодвинулся от нее, расправил плечи и протиснулся поближе к пузатому. Подошел к нему, протянул руку, и тому ничего не оставалось, как ответить рукопожатием.
— Сэр, я мистер Рам Б. Вагхела.
Мужчины начали быстро-быстро говорить на урду, причем тон мистера Вагхелы был поочередно то примирительным, то агрессивным.
Разговор, похоже, затягивался. И старуха, лишившись возможности опираться на руку мистера Вагхелы, чувствовала себя как-то не слишком устойчиво. Она огляделась по сторонам в надежде куда-нибудь присесть, затем слегка попятилась: ее смущали — и даже пугали — откровенно любопытные взгляды мужчин. Наконец она обнаружила стальную бочку и побрела в ту сторону.
Усевшись, она принялась наблюдать за тем, как мистер Вагхела и Санджай пытаются убедить пузатого в отсутствии у нежданных гостей тайных умыслов или скрытых коммерческих интересов. Время от времени мужчины махали в ее сторону рукой, а она тихонько сидела в тени зонта, прекрасно понимая, что ее присутствие — очень пожилой и явно хрупкой леди — может перетянуть чашу весов в их пользу. Внешне она казалась вполне кроткой, но внутри у нее все клокотало. Дженнифер, со своим упрямством, открыто проигнорировала желания остальных, а в результате остановка в пути растянулась по меньшей мере на час. Верфи — очень опасное место, твердил мистер Вагхела, когда они шли по песку. Причем не только для рабочих, но и для тех, кто, как считается, «мешает процессу». Имели даже место случаи конфискации собственности, нервно оглядываясь на машину, говорил мистер Вагхела.
И теперь она встала перед фактом, что придется проделать такой же путь по раскаленному песку, только уже назад, а еще, вероятно, и заплатить всем этим людям, что пробьет очередную брешь в их изрядно оскудевшем за время поездки бюджете.
— Глупая, легкомысленная девчонка, — пробормотала она.
Чтобы хоть немного успокоиться, она направилась к видневшемуся поблизости кораблю, подальше от своей безответственной внучки и мужчин с абсолютно пустыми глазами. Зонтик она опустила пониже и, вздымая клубы песчаной пыли, пошла в сторону моря. Корабль уже был частично разобран, а задняя часть и вовсе отсутствовала, точно чья-то гигантская рука разломила судно пополам и убрала корму. Она подняла зонтик повыше, чтобы приглядеться повнимательнее. С такого расстояния рассмотреть корабль более детально не представлялось возможным, но она заметила показавшиеся до боли знакомыми две орудийные башни, которые еще ждали своего часа. Слегка нахмурившись, она смотрела на облупившуюся светло-серую краску. Этот цвет можно было увидеть только на британских военных кораблях. Спустя минуту она опустила зонтик, сделала несколько шагов назад и, на время забыв о затекшей шее, еще раз взглянула на возвышавшийся над ней корпус.
Поднесла руку к глазам, чтобы защититься от слепящего солнца, и наконец прочла на борту то, что осталось от названия судна.
И когда она сумела разобрать последние буквы, возбужденные голоса неожиданно смолкли, и, несмотря на полуденный индийский зной, старуху, стоявшую перед кораблем, вдруг объял пронизывающий холод.
Подрядчика, мистера Бхаттачарью, так и не удалось убедить. Несмотря на его растущую враждебность, усиливающийся ропот толпы и то крайне досадное обстоятельство, что они уже на целый час выбились из расписания, молодые люди продолжали спорить. Мистер Вагхела вытирал лоб платком. Мисс Дженнифер сердито ковыряла ногой песок, на ее лице застыло выражение угрюмого смирения. Мистер Санджай был весь красный от едва сдерживаемого раздражения, ему явно до смерти надоел весь этот бессмысленный спор. Время от времени он бросал на мисс Дженнифер недовольные взгляды. Похоже, она успела его изрядно утомить.
— Я не нуждаюсь в том, чтобы ты вместо меня излагал мои доводы. Хорошо?
 | Джоджо Мойес. Корабль невест |