Сольные сборники рассказов часто собираются по принципу «что выросло — то выросло». Читатель получает подборку текстов за некий «отчётный период», и в лучшем случае среди них нет откровенно слабых, в худшем - можно отыскать один-два недурных.
Но полновесный сборник — это нечто совсем другое, и «Лимонный стол» Джулиана Барнса — яркий тому пример. Не набор рассказов, но единое текстовое пространство с обшей темой и внятной концепцией. Да, сборник можно читать в любом порядке, здесь даже нет переходящих из текста в текст героев, но всё равно ощущение единой книги остаётся.
И книга эта посвящена старости в разных её ипостасях. Название «Лимонный стол» отсылает нас к фразе из последнего рассказа сборника. «У китайцев лимон - символ смерти», - утверждает автор. Однако перед нами истории, которые скорее говорят о предчувствии, предощущении смерти. О жизни на грани между бытием и небытием.
Одиннадцать историй. Каждая дана как моментальный снимок, где детали на заднем плане не менее важны, чем центральная фигура. В каждой о главном не говорится напрямую - лишь намёками.
Жизнь человека через призму его отношения к парикмахерам. Любовь, о которой двое взрослых людей так и не сумели сказать друг другу. Старик, из года в год изменявший своей жене с женщиной, которую практически не знал. Две старушки, которые заботятся о том, чтобы не выдать друг другу убийственные истины. История любви старого литератора к девушке, сыгравшей на сцене его собственную героиню. Исповедь женщины, которая по-прежнему любит своего впадающего в маразм супруга. Переписка автора с обитательницей дома престарелых...
Разные времена и разные судьбы, разные точки зрения... Что же их объединяет, помимо упомянутой темы — старости? Пожалуй, умение Джулиана Барнса безошибочно подобрать нужную интонацию. Очень часто это рассказы-монологи, и уже с первых строк ты буквально «видишь» рассказчика. При этом и монологи, и истории, рассказанные от третьего лица, таят немало сюжетных сюрпризов. Барнс берёт не только жизненной достоверностью - он знает, как увлечь читателя, где припасти для него такой поворот, чтобы дух захватило.
И ещё: во всех рассказах присутствует ироническая, чуть грустная интонация. Автор как бы отстранён от тех, о ком повествует (а иногда его вроде бы и вовсе нет, герои сами рассказывают о себе), — но эти «как бы» и «вроде» весьма важны. Потому что вы чувствуете: Барнс не тождественен героям, однако они не чужие ему. Их горе, их радости, их надежды — это то, что переживает он сам; то, что предлагает пережить и вам во время чтения.
Удивительное дело, но этот сборник о старости не оставляет впечатление чего-то гнетущего или горького. Разве что слегка кисловатого — но в то же время яркого и жизнеутверждающего. По-своему лимонного, если вам угодно.
 | Джулиан Барнс. Лимонный стол |