Читатель держит в руках очередную книгу замечательного венгерского писателя Пала Бекеша из серии «Сказочный компас», в которой уже были выпущены книги «Горе-волшебник» и «Мудрый Исправитель Недостатков». Удивительные, волнующие приключения, герои, неизменно вызывающие сопереживание, благополучный финал и, конечно, тонкий юмор, блестящая игра слов — свойства стиля, присущего этому писателю, не обманут читательских ожиданий и на сей раз. Как и положено любой сказке, смысл её непременно сводится к борьбе Добра со Злом и — почти всегда — к торжеству светлого начала. К тому же П. Бекеш старается по возможности приблизить действие своих сказок к действительности, тем самым позволяя юному читателю отождествить себя с героями и увидеть сказочное, необычное вокруг себя.
На долю героев предыдущих книг П. Бекеша: «горе-волшебника» Жужика Шуршалкина, Илюши, Кирюши, Будильника, Веника и Дырки — тоже выпадали нешуточные передряги, препятствия, которые приходилось преодолевать, им встречались обиженные и слабые, которым необходимо было помочь. Они были вынуждены бороться с недругами — мусорными баками или жестяными бидонами, но в конце концов всегда одерживали верх.
А вот героям этой книги — Пылемёту, Уборшику и Чутьчутику приходится столкнуться с задачей потруднее. Когда весь мир заполнен чудовищами, и нечисть наступает, грозя сломить последний оплот свободы — Рощицу, казалось бы, выхода нет. Уж слишком неравны силы: монстров несравненно больше, и число их всё множится, и даже среди обитателей Рощи находятся предатели. Переметнуться на сторону сильного, самому стать чудовищем, да ещё и возглавить вражеские полчища — большой соблазн для существа с чёрной душой и нечистыми помыслами. Стоит ли удивляться, что обитателей Рощицы охватывают бессилие и страх? Смириться со своей участью и молчать — вот и всё, на что они способны. Чудовища уже торжествуют свою победу, но... В Роще есть ещё один обитатель, всеми любимый и уважаемый. У него нет имени, да это и не важно. Просто Существо — мыслящее, разумное, много знающее. Ведь он книгочей и книжник, собравший обширную библиотеку, слух о которой распространился далеко за пределы Рощи. И он не только сам не отрывается от книг, но и ежедневно собирает за чаепитием друзей и читает им вслух любимые сказания о подвигах богатырей, увлекательные повести и сказки. Засилье монстров повергает его в ужас, и он замыкается в своём жилище вместе со своей сокровищницей-библиотекой. Теперь у него появляется имя, вернее, прозвище — Трусишка. На волосок от гибели прекрасный мир: Роща с её вековыми дубами-великанами, дружными обитателями, любителями сказок, и похоже, спасенья нет. Однако грубая сила нередко пасует перед бесстрашием, невежество и тупость отступают в поединке с разумом и знаниями. Даже наглые захватчики пуще огня боятся чародея-книжника с его светлой головой и хранилищем знаний — библиотекой.
Что поможет Трусишке преодолеть свой страх и вызволить из беды своих друзей, а заодно и спасти Рощицу, вы узнаете, прочтя эту сказку венгерского писателя.
Отрывок из книги:
— Всё, хватит! Сил моих больше нет! Уборщик выбрался из-под мощного древесного ствола, наискосок перегородившего поляну. Смятая крона упавшего дерева отозвалась предсмертным шелестом, а вывороченные корни молча взывали к небесам о помощи. Донельзя расстроенный Уборщик в сердцах шлёпнул наземь переносной пылесос на батарейках, затем опустился на колени и попытался вытащить из-под толстенного сука раздавленное ведро для влажной уборки. Усилия его оказались тщетными. С отчаянием махнув рукой, он рухнул было на поваленное дерево, но... тотчас же вскочил как ужаленный.
— Д-а-а-а-а! — взвыл он от боли и стряхнул на землю колючий плод дикого каштана. — Спятить можно! Глазам своим не верю: на дубе — плоды каштана. Это всё их мерзкие делишки!
Не успел Уборщик очухаться, как земля у него под ногами зашевелилась.
Почва вздыбилась, стала расти на глазах, пока не превратилась в аккуратный маленький холмик, увенчанный блестящим носом-пуговкой. Носишко, принюхиваясь, поворачивался из стороны в сторону, вслед за ним показалась вытянутая бархатисто-чёрная голова, и... оп-ля! На вершине холмика сидел Пылемёт собственной персоной.
— Ау! — пискнул он, словно желая привлечь к себе внимание, но... пискнул едва слышно. Похоже, меньше всего ему хотелось бы привлекать к себе какое бы то ни было внимание. — Ау-у...
— Так ведь с перепугу кондрашка хватить может! — проворчал Уборщик.
— Извини, — виновато поморгал Пылемёт. — Ты уж прости, пожалуйста! У меня и в мыслях не было пугать тебя. Но ты вроде как кричал... — И, стараясь перейти на лёгкий тон, небрежно поинтересовался: — Что тут стряслось?
— Что стряслось? Будто сам не видишь! — Уборщик хлопнул по стволу дерева. — Дуб, видишь ли, завалился.
— Ни с того ни с сего сам собой завалился?
— Дурацкий вопрос! — Уборщик укоризненно глянул на подслеповатого приятеля. — Где это видано, чтобы деревья сами собой падали?
Крона золотистой липы по соседству предостерегающе зашелестела.
— А-ху-у! — испуганно зажмурился Пылемёт.
— Ух-ха-а! — вздрогнул от неожиданности Уборщик.
Больше они и пикнуть не успели, как рядом очутился Чутьчутик. Невелик ростом, упругий, как мячик, непоседа, он ухитрялся затаиться невидимкой где-нибудь на самой верхушке высоченного дерева, чтобы в следующий миг очутиться прямо перед тобой, будто из-под земли. В руке он держал пилу, которая словно бы приросла к телу, а длинный острый нос тоже походил на пилу.
— Чу-чу-чудеса, — захлёбываясь начал было он. Чутьчутик питал слабость к словам, начинающимся на букву «ч», и стоило ему только испробовать на вкус новое словцо, как он, опьянённый восторгом, без конца перекатывал его во рту и повторял до тех пор, покуда и сам не забывал, что именно собирался поведать миру.
— Чу-чу-чу-чудеса...
— Опять пластинку заело, — нахмурился Уборщик.
— Я всего лишь хотел сказать, — виновато спохватился Чутьчутик, — что видел собственными глазами.
— Что ты видел?
— Как дерево упало.
— В этом весь смысл твоего важного сообщения? Стоило из-за этого на нас страху нагонять! — рассердился Пылемёт.
— Не собирался я на вас страху нагонять! Чуть- чуть поторопился, вот и всё. Но уж очень хотелось сказать, что я сам это видел. Лучшее дерево в лесу! — горестно произнёс он. — Ведь я самолично чи-чи-чистил, чи-чи-чикал, че-чекрыжил его в наилучшем виде, а оно... Стояло себе как вкопанное — так и положено стоять крепкому, могучему вековому великану, а потом вдруг раз: кач-кач-кач...
— Давай дальше! — подогнал его Уборщик.
— ...качнулось и грохнулось.
— Именно что грохнулось! — вздохнул Пылемёт. — У меня в норе два хода обвалились. Придётся теперь подпорки ставить.
Друзья умолкли, тяжело вздыхая.
Полянка располагалась аккурат посреди Рощи. В летнюю пору, как сейчас, краше места не сыскать на всём белом свете. Трава шелковистая, к отдыху манящая... была. В последнее время на зелёном ковре всё увеличивалось число проплешин. Куда ни глянь — деревья, стройные, кудрявые... прежде были. Теперь зелёная листва начала редеть и желтеть, а некогда прямые, стройные стволы липок и ольхи искривились, сгорбились, словно исподволь подтачиваемые червями. На краю поляны красовались два старых дуба, один из них — с уютным дуплом; стояли себе два исполина, много на своём веку повидавшие, ни время, ни погибель, мало-помалу угнездившаяся в Роще, не властны были над дубами — радость смотреть. Была радость, да вся вышла. Теперь вот один из великанов ни с того ни с сего, без всякой видимой причины взял и... впрочем, мы уже знаем, что произошло.
— Скажи, приятель... — осторожно начал Пылемёт, боязливо оглядываясь по сторонам подслеповатыми глазками. — А ты не видел случаем, как именно?..
— Что ты имеешь в виду? — прикинулся непонимающим Чутьчутик, хотя на самом деле сразу же уловил смысл вопроса.
Все трое настороженно прощупывали глазами лесные заросли вокруг.
— Не видел ли ты, отчего и почему оно вдруг завалилось?
Понурив головы, они исподлобья обшаривали взглядом кусты и подлесок, время от времени опасливо посматривая вверх.
— Можно лишь догадываться... — и Чутьчутик шёпотом тоже подкинул вопрос: — Ас чего, по-вашему, у нас последнее время стали падать деревья?
— Они всему виною, — выдавил из себя Уборщик. — Кроме них, больше некому, — добавил он.
— Когда я по верхушкам лазаю и чи-чи-чин чи- чи-чином деревья чи-чи-чищу и расчё-чё-чёсываю...
— Ну-ну, и что тогда? — поторопил его Пылемёт.
— ...замеча-ча-чаю, как изо дня в день все туже стягивается кольцо вокруг нашей Рощи. Они уже подобрались вплотную к опушке!
Разговор оборвался, друзей точно сковало таинственным, молчаливым страхом.
— Мы и без того знали, что они кругом кишмя кишат, — наконец встрепенулся Уборщик. — Но я вас спрашиваю о другом: можно ли предположить, что они уже проникли и в Рощу?
— Видите ли, — сморщил нос Пылемёт, — я ведь под землей роюсь и пыль взметаю, у меня нет такого кругозора, как у тебя здесь, на земле, или у Чутьчутика с верхушек деревьев.
— Друзья мои, — судорожно сглотнул Убор- шик, — не стоит обманывать себя! С чего бы вдруг рухнуло это дерево? Слишком старое было да гнилое? Вовсе нет! Крепкий был дуб и здоровый. Может, ты прокладывал под землей свои ходы, лабиринты и корни подрыл?
— Нет, брат, я сколько ни рою, а меру знаю.
— Ну а ты, Чутьчутик, большой мастер красоту наводить. Уж не повредил ли ты, часом, ветки, побеги живые?
— Попрошу без намеков! Я действую с умом: подстрижешь, подровняешь кроны чуть-чуть, чтобы че-че-честной люд любовался да радовался, — вот и все дела!
— Про себя мне и вовсе сказать нечего. Иду это я мимо полянки, гляжу — опять все вокруг замусорено. Нет, думаю, чистке, уборке моей конца-края не видать, да что поделаешь? Подберу-ка я сейчас все огрызки-объедки, фантики, бумажки, паутину разросшуюся посметаю, сделаю влажную уборку, пусть выглядит наша Роща как положено. Включаю пылесос, и тут — треск, шум, грохот! Едва успел в сторону отскочить.
— Знаем, знаем! — принялся успокаивать Пылемёт взволнованного Уборщика.
— Нечего меня без толку успокаивать! Говорю тебе, едва успел шкуру спасти. Право слово! — Уборщик постепенно остыл. — Друзья мои! — несколько патетическим тоном продолжил он. — Мы должны отдавать себе отчет в серьезности сложившейся ситуации. Если ни Чутьчутик, ни ты, ни я в беде не повинны, значит, это сделал кто-то другой. Тогда это они. Пробрались сюда и творят свое черное дело. Надо наконец назвать по имени тех, кто погубил нашего прекраснейшего исполина.
— Нет-нет, не называй! — дружно вскричали Чутьчутик и Пылемёт, но... было поздно. Уборщик вскинул голову и геройски провозгласил:
— Подлое дело сотворили чудовища! Кроме них больше некому.
В этот момент послышался устрашающий клекот.
— Ну, вот вам... — дрожащим голосом пробормотал Пылемёт и поспешно зарылся обратно в свой холмик. — Здрасьте пожалуйте... оно нам надо было?
— Накличешь на нас беду, — Чутьчутик от страха заклацал зубами и изготовился взобраться на верхушку дерева.
— Нельзя же вечно прятать голову в песок! Если они здесь, надо открыто заявить об этом.
— Не надо! Знаешь ведь, как бывает: о волке речь, а он навстречь.
— Он не оттого навстречу попадается, что ты его помянул некстати. Волк уже здесь, вот ты с ним и столкнулся.
Воздух опять огласился грозным клекотом. Ветви деревьев задрожали, и яркие зелёные листья величиной с ладонь, покачиваясь, опустились с высоты, хотя ветерок даже не колыхнул кроны, да и до осени было ещё далеко. Звук набирал всё более устрашающую, беспощадную силу — от этого клёкота кровь в жилах стыла.
Обитатели Рощи втянули голову в плечи, зажмурили глаза и недвижно застыли. Только холодок пробегал по спинам несчастных.
Отвратительный клёкот наконец смолк. Первым пришёл в себя Чутьчутик, да и тот лишь отчасти.
— Чу-чу-чую...
— Он просит тебя, Уборщик, — поспешил на выручку приятелю Пылемёт, — больше не произносить таких слов. Пожалуйста!
Уборщик резко вскочил с места.
— Всё, друзья мои, с меня хватит! Сыт по горло. Я ухожу!
Приятели остолбенели.
— Уходишь? Куда же?!
— Хороший вопрос, — кивнул Уборщик, извлекая из кустов боярышника клетчатый чемодан и опускаясь возле него на колени. — Правильно поставленный, умный, зрелый вопрос. Вот только не знаю, как на него ответить. Я, братцы мои, ухожу не куда, а откуда! Отсюда я смываюсь, чтоб вы знали!
Он откинул крышку клетчатого чемодана, внутри которого хранились самые необходимые вещи: коробка моющего порошка, абразивная паста, флакон жидкости для мытья стёкол, клочок замши. Уборщик затолкал в чемодан переносной пылесос на батарейках, бросил тоскливый взгляд на сплющенное упавшим деревом ведро и захлопнул крышку.
— Пошутил, и довольно! — дрожащим голосом проговорил Пылемёт. — Неужто с тебя станется покинуть родные места? Нашу Рощу, где каждый ракитовый куст обихаживал собственными руками, где каждый кротовый раскоп превратил в аккуратнейший холмик, где тщательно подбирал каждую соринку-пылинку?
— Неужто у тебя хватит сердца взять и просто так бросить нас одних? — укоризненно вопросил Чутьчутик.
— Не терзайте меня, и без того душа разрывается! — всхлипнул Уборщик. И вдруг лицо его прояснилось. — Ребята, пошли все вместе! Чего тут ждать?!
— Я, право, не знаю... — Пылемёт юркнул в только что прорытую норку.
— И я ещё не готов... — Чутьчутик шагнул поближе к дереву, чтобы в любой момент взлететь на верхушку.
— Но ведь они вот-вот заявятся!
— Пока что не заявились. Вдруг да пронесёт...
— Вдруг да образуется...
— Если бы да кабы... Само пройдет, само рассосется! — Уборщик в сердцах сгреб чемодан в охапку. — Мир день ото дня становится все чудовищнее. Что с того, что их еще нет здесь, на нашей полянке? Ведь уже чувствуешь себя так, будто они притаились за каждым кустом!.. Что толку, что они ещё не водрузили свой флаг на вершине самого высокого нашего дерева, если наше самое высокое дерево завалилось? Вернее, они его свалили. Их, видите ли, пока что нет здесь. Ах, какая радость! Но я этими радостями сыт по горло. Все, хватит, наелся, с души воротит! — Он был полон отчаянной решимости.
— Подумай, что будет с Рощей, если каждый решит бежать? — с тоской воззвал к другу Чутьчутик. — Хоть бы Странника вспомнил!
— Ладно, — буркнул Уборщик, однако внял совету.
Стал вспоминать Странника. Но сколько ни напрягал память, едва мог воспроизвести его облик. Бывший приятель так давно покинул Рощу, что теперь представлялось сомнительным, а жил ли он здесь вообще когда-то. В ту пору, когда Странник подался в бега, ходили всего лишь неясные слухи о захватнических шагах чудовищ, и опасность не была столь очевидной, как сейчас. Бывший приятель дни напролет сидел себе посиживал у подножья старого дуба, который тогда ещё горделиво красовался на полянке, отбрасывая прохладную тень, и строгал дорожный посох. Завершив работу, распрощался с обитателями Рощи и отправился куда глаза глядят. Перед уходом обронил невнятные слова, что надо, мол, самому во всем разобраться, что он, дескать, не желает оставаться в дураках и непременно хочет вызнать, что правда, а что — нет во всех этих россказнях и бреднях. С чем и отбыл, и с тех пор от него ни слуху ни духу. То ли и впрямь разобрался он со всеми непонятными делами, а может, с ним самим разобрались — как знать?
— Ряды наши редеют, — скорбно заметил Пылемёт.
— Хоть бы чу-чу-чуть подумал о нем! — Чутьчутик махнул рукой в сторону другого старого дуба, который составлял достойную пару первому, недавно рухнувшему. Дупло его было наглухо замуровано — ни дать ни взять консервная банка.
— Ладно, — отозвался Уборщик, вновь послушно подчинившись воле приятеля.
Из сказанного явствует, что Уборщик охотно прислушивался к добрым советам и в сущности вёл себя приветливо и доброжелательно, за исключением тех случаев, когда ни с того ни с сего на голову валятся вековые дубы. От таких потрясений и правда недолго голову потерять.
Словом, Уборщик стал думать о нём. То бишь о том, кто обитал в дупле. Нет-нет, обитатель дупла никуда не переселился. Он и сейчас, как прежде, жил в недрах старого дуба, с той только разницей... Но это уже другая глава.
 | Победитель страха - купить в интернет магазине OZON.ru с доставкой по выгодной цене |