«Истина заключается в том, что абсолютно никто из нас не безгрешен. Всем нам есть в чём покаяться». Так говорит Екатерина Медичи, последняя законная наследница блистательного рода. Изгнанная из родной Флоренции, Екатерина становится невестой Генриха, сына короля Франции, и борется за достойное положение при дворе, пользуясь как услугами знаменитого ясновидца Нострадамуса, которому она покровительствует, так и собственным пророческим даром.
Однако на сороковом году жизни Екатерина теряет мужа и остается одна с шестью детьми на руках — в стране, раздираемой на части амбициями вероломной знати. Благодаря душевной стойкости, незаурядному уму и таланту находить компромиссы Екатерина берет власть в свои руки, чтобы сохранить трон для сыновей. Она не ведает, что если ей и суждено спасти Францию, ради этого придется пожертвовать идеалами, репутацией… и сокровенной тайной закаленного в боях сердца.
Отрывок из книги:
В десятилетнем возрасте я узнала, что, возможно, являюсь ведьмой.
Вдвоем с тетушкой Клариссой мы корпели над вышиванием в галерее, залитой солнцем. Из окна во внутренний двор доносилось журчание фонтана, слышно было, как пронзительно кричат торговцы на Виа Ларга и отрывисто цокают подковы по булыжникам мостовой. И в сотый раз мне подумалось, что больше я ни минуты не смогу усидеть в четырех стенах.
— Екатерина Ромело Медичи, да неужто ты закончила вышивание?
Я подняла глаза. Кларисса Медичи и Строцци, сестра моего покойного отца, строго взирала на меня с высоты своего кресла.
— Здесь так душно! — пожаловалась я и утерла рукавом влажный от пота лоб. — Можно мне выйти прогуляться?
Тетушка выразительно изогнула бровь. Она еще и рта не успела открыть, а я знала, что услышу, — до того часто тетушка вдалбливала в мою голову эту истину:
— Ты герцогиня Урбино, дочь Лоренцо Медичи и его супруги, Мадлен де ла Тур, француженки, в чьих жилах текла благородная кровь. Сколько раз я должна повторять: тебе надлежит смирять безрассудные порывы, дабы подготовить себя к великому будущему!
Будущее меня не интересовало ни капельки. Важно было то, что сейчас лето, а меня вынуждают безвылазно сидеть в родовом палаццо и целыми днями лишь учиться да вышивать — до тех пор пока не растаю на солнце!
— Мне скучно! — Я со стуком отложила пяльцы. — Хочу домой!
— Флоренция и есть твой дом. Здесь ты появилась на свет. Я забрала тебя из Рима, потому что ты страдала от лихорадки. Тебе еще повезло, что ты осталась жива и теперь можешь сидеть тут и препираться со мной.
Терпеть не могу, когда тетушка ссылается на мое слабое здоровье!
— Но я больше не больна! — резко возразила я. — В Риме, по крайней мере, папа Климент позволял мне иметь собственных слуг и пони для верховой езды.
Тетушка взирала на меня без тени гнева, хотя обычно сердилась на всякое упоминание о моем дяде — папе римском.
— Возможно, и так, но теперь ты здесь, под моей опекой, и станешь подчиняться моим правилам. Сейчас середина дня. И слышать не хочу о том, чтобы ты выходила из дома в этакую жару.
— Я надену шапочку и буду держаться в тени. Ну пожалуйста, тетя Кларисса! Ты могла бы пойти со мной.
— Если ты хорошо потрудилась, мы сможем перед ужином пройтись по лоджии.
Тетушка встала, чтобы подойти ко мне, и я заметила, как она пытается скрыть невольную улыбку. Она была худенькой, с овальным лицом и большими влажно-черными глазами — фамильными глазами Медичи, которые унаследовала и я вкупе с каштановыми кудрями и длинными пальцами.
Кларисса выхватила у меня вышивку. Я захихикала, а она неодобрительно поджала губы.
— Видимо, ты считаешь, что вышить лицо Божьей Матери зеленым — это смешно? Право же, Екатерина, какое святотатство! — Она швырнула мне пяльцы. — Исправь немедля! Вышивание — это искусство, коим ты обязана овладеть, равно как и прочими предметами. Я не допущу, чтобы говорили, будто Екатерина Медичи вышивает не лучше селянки!
Я сочла благоразумным сдержать смех и принялась выпарывать неблагочестивые зеленые нитки. Тетушка вернулась в кресло. Взгляд ее был отрешенно устремлен вдаль, и я гадала, какие новые испытания измышляет она для меня. Я любила тетушку, однако на уме у нее вечно было одно и то же: как умалилась влиятельность рода Медичи после смерти моего прадеда Лоренцо Великолепного; как Флоренция некогда была средоточием искусств, прославленным благодаря нашему покровительству, а теперь мы, Медичи, — не более чем почетные гости в городе, который помогли возвести. На меня, вещала тетушка, возложена обязанность возродить былую славу нашей семьи, ибо я — последняя законная наследница Лоренцо Великолепного по прямой линии.
Не знаю, каким образом тетушка полагала меня способной достичь столь высокой цели. Я осиротела вскоре после рождения, не имела ни сестер, ни братьев и всецело зависела от милости своего дяди, папы римского.
— Климент Седьмой — незаконнорожденный! — резко отвечала тетушка, если мне случалось упомянуть о нем. — Он проложил себе путь к Святому престолу взятками, к вящему нашему стыду. Он — не настоящий Медичи. У него нет чести.
И уж если папа римский не мог возродить славного имени нашего рода, как с этим делом могла справиться я? Но все же тетушка не сомневалась в моем блестящем будущем. Каждый месяц я по ее приказу облачалась в ужасно неудобные герцогские одежды и позировала для нового портрета, а с него затем делались миниатюрные копии, рассылавшиеся разным иноземным принцам, которые желали бы сочетаться со мной браком. Для брачного ложа я пока еще была слишком юна, однако тетушка ясно давала понять, что уже выбрала собор для венчания, решила, сколько именно дам возьмет в подружки невесты, а также…
Желудок вдруг свело судорогой. Я схватилась за живот, который пронзила резкая боль. В глазах поплыло, будто палаццо погрузился под воду. Во рту появился кислый привкус рвоты. Кое-как, ощупью я поднялась на ноги; с грохотом опрокинулось кресло. На меня обрушилась ужасающая тьма. Рот мой открылся в беззвучном крике, а тьма начала расползаться, словно гигантское чернильное пятно, поглощая все вокруг. Исчезла галерея, где я только что спорила с тетушкой; я стояла в некоем пустынном месте, всецело во власти неведомой силы, которая неодолимо вздымалась из самых недр моего существа…
…Я стою, невидимая, среди совершенно незнакомых людей. Они плачут. Я вижу, как по их лицам текут слезы, но причитаний не слышу. Передо мной кровать, задернутая пологом и задрапированная черным. Я мгновенно осознаю, что на ней лежит нечто ужасное, такое, чего мне не следует видеть. Пытаюсь отступить, однако ноги сами несут меня к этой кровати, медленно и неуклонно, как бывает в кошмарном сне. Та же неведомая сила принуждает меня протянуть распухшую, покрытую пятнами руку, которую я никак не могу признать своей собственной, раздвинуть полог — и открыть…
— Боже мой, нет! — вырвался у меня душераздирающий крик.
Меня обхватили руки тетушки, ее ладонь лихорадочно гладила мой лоб. Я лежала на полу, живот терзала непереносимая боль, а рядом валялись комки перепутанных ниток и пяльцы с вышиванием.
— Екатерина, дитя мое… — шептала тетушка. — Ох, только бы опять не лихорадка…
Странное ощущение, будто я выскользнула из собственного тела, начало понемногу блекнуть, и я усилием воли вынудила себя сесть.
— Не думаю, что это лихорадка, — проговорила я. — Мне привиделся человек, лежавший мертвым на кровати. Это было как взаправду, тетя, и мне… стало так страшно!
— Видение… — прошептала тетушка, неотрывно глядя на меня, словно произошло то, чего она давно страшилась.
Затем она слабо улыбнулась и протянула мне руку, помогая встать.
— Пойдем, дорогая, на сегодня достаточно. Давай-ка и в самом деле прогуляемся. Завтра мы посетим Маэстро, он наверняка знает, что делать.
 | Книга Откровения Екатерины Медичи - купить книжку в интернет магазине OZON.ru с доставкой по выгодной цене |