Тысячи нацистских преступников все еще скрываются от заслуженного наказания, утверждают специалисты Центра Симона Визенталя, специализирующегося на поимке злодеев времен Второй мировой войны. В списке самых разыскиваемых экс-нацистов — двое украинцев, которым перевалило за 90.
Ворошить прошлое — дело хлопотное, знает историк Пер Андерс Рудлинг, профессор Лундского университета в Швеции, который занимается расследованием нацистских преступлений. 15 лет потребовалось Рудлингу, чтобы доказать: 91-летний украинец Владимир Катрюк, ныне живущий в Канаде, во время Второй мировой войны участвовал в карательных операциях СС — например загонял в сараи жителей белорусской деревни Хатынь, которые затем были сожжены заживо.
Событие давно стало историей, однако некоторые его участники разыскиваются до сих пор. В частности, этим занимается американский Центр Симона Визенталя — крупнейшая организация, специализирующаяся на поимке нацистских преступников и организаторов Холокоста.
Недавно центр опубликовал ежегодный список десяти самых разыскиваемых злодеев периода Второй мировой. В него, помимо Катрюка, вошел еще один украинец — 92-летний экс-полицай Джон (в прошлом Иван) Калымон, участвовавший в казнях львовских евреев. Кроме украинцев в списке фигурируют военные преступники из Литвы, Австрии и Италии.
Охотников за нацистами не смущает их более чем солидный возраст и то, что в случае поимки преступников ожидает длительное тюремное заключение.
“Не стоит жалеть этих людей лишь потому, что они старики, — полагает Ефраим Зурофф, израильский историк и глава иерусалимского бюро Центра Визенталя. — Когда-то они жалости не показывали”.
Сегодня, по подсчетам Зуроффа, по земле свободно ходят еще 15 тыс. экс-нацистов. Если во второй половине прошлого века их розыску способствовали правоохранительные органы СССР, Германии, США и Франции, то ныне Центр Визенталя остался практически единственной крупной структурой, которая серьезно занимается этим вопросом. С момента своего основания в 1977 году он довел до суда более 1 тыс. дел.
Деятельность организации вызывает уважение и вместе с тем в отдельных случаях вопросы профессиональных историков-исследователей. Последние замечают, что далеко не всегда центр собирает достаточную доказательную базу в отношении предполагаемых преступников, да и сделать это спустя 70 лет после событий почти невозможно.
Без срока давности
Рудлинг рассказывает Корреспонденту о трудностях, с которыми он получал в архивах Украины и Беларуси материалы, связанные с деятельностью Катрюка, и по крупицам восстанавливал хронологию его злодеяний.
В процессе расследования профессор нажил немало недоброжелателей из крайних националистов и в шведской украинской диаспоре.
“Меня начали обвинять в работе на “промышленность Холокоста и его сутенеров”, — говорит Рудлинг. — А один украинский мигрант в Швеции, сторонник [украинской политической партии] Свободы, писал в мой университет, чтобы узнать, кто финансирует мои исследования”.
На самом деле, утверждает швед, изучение дела украинца-полицая было частью его работы в области истории, результаты которой он опубликовал в оксфордском журнале Holocaust and Genocide Studies. По ее материалам, уроженец Черновицкой области Катрюк был членом 118-го украинского полицейского батальона, сформированного немцами в основном из советских военнопленных.
Согласно свидетельским показаниям, Катрюк конвоировал в сараи для сожжения 149 жителей Хатыни, а также участвовал в уничтожении 26 мирных жителей — сельских лесорубов, которые попались под горячую руку карателям во время перестрелки с местными партизанами под Минском.
“Подходя к месту расстрела, я видел, как по людям, убегавшим в лес, стрелял Иванкив из ручного пулемета, а в раненых, кто лежал на шоссе, стреляли Катрюк, Мелешко и Панькив”, — давал показания Олег Кнап, тоже служивший в 118-м батальоне, чьи свидетельства стали достоянием общественности в 2009 году.
Катрюк отрицает причастность к злодеяниям, но вынужден был признать, что служил полицаем и сотрудничал с фашистами. Эмигрировав после войны в Канаду и получив ее гражданство, он даже был осужден за то, что скрывал от властей свое прошлое. Теперь он доживает свой век в часе езды от Монреаля, разводит пчел и получает пенсию.
Однако Центр Визенталя настаивает на повторном, гораздо более суровом приговоре и депортации Катрюка в Украину или Германию для отбывания тюремного заключения.
Такого же наказания охотники за нацистами требуют и в отношении уроженца Львовской области Калымона, который с 1942 по 1944 год участвовал в расстрелах и отправке евреев в концлагеря. Перебравшийся в период войны в Германию, а позже — в США Калымон также отрицает свою причастность к преступлениям.
Не так давно центру удалось раздобыть убедительную улику—совпадение подписи украинца с автографом на аусвайсе полицая, выданном в 1942-м во Львове немецкой администрацией некоему Ивану Калимуну. Несмотря на небольшую разницу в написании фамилии, росчерки похожи как две капли воды.
В 2007 году Калымон в связи с началом расследования его прошлого был лишен американского гражданства, хотя из страны до окончания дела не выдворен.
Между тем такое следствие может длиться десятилетиями. Причем нередко приговоренные в силу своего возраста не доживают не то что до окончания тюремного срока, но даже до оглашения приговора.
Так, дело еще одного украинца, Джона Демьянюка, которому вменялся факт работы охранником в лагерях смерти в Польше и Германии, растянулось на целых 30 лет. Все это время правосудие нескольких стран разбиралось, является ли палачом человек, обслуживавший газовые камеры, на чьей совести садистские пытки и последующее уничтожение 29 тыс. человек.
В итоге в мае 2011 года Демьянюка приговорили к пяти годам лишения свободы, однако в тюрьму 91-летнему экс-нацисту попасть было не суждено по причине тяжелейшего состояния здоровья. Спустя год он умер в одном из комфортабельных домов престарелых в немецкой Баварии.
Множество подозреваемых в злодеяниях периода Второй мировой все еще живы и пребывают в розыске. Сегодня на стадии расследования находятся более 1 тыс. дел, гласят данные Центра Визенталя, а с апреля 2011 по март 2012 года в разных странах были осуждены десять нацистских преступников и еще шесть обвинены в соучастии.
Последний шанс
В нынешнем списке наиболее разыскиваемых преступников значатся 92-летний Герхард Зоммер, служивший в СС и обвиняемый в убийстве 560 мирных жителей Италии, а также австриец Ариберт Хайм, известный как Доктор Смерть. Будучи врачом концлагеря Маутхаузен, он проводил медицинские опыты над заключенными.
Несмотря на то что в 2012 году Германия заявила о прекращении международного розыска Хайма, получив неопровержимые, на ее взгляд, доказательства смерти преступника, Центр Визенталя предполагает, что он все еще живет на юге Чили, в Патагонии.
Большинство объектов поиска, как правило, скрывают свои настоящие имена и прошлое, забившись в различные уголки земного шара, от Египта до Канады, и привлечь их к суду непросто.
Но охотники за нацистами перед трудностями не пасуют. В июле текущего года в Германии центр инициировал поисковую кампанию Операция последний шанс II с призывом к местным жителям помочь в поимке оставшихся в живых военных преступников.
В Берлине, Гамбурге и Кельне расклеено около 2 тыс. плакатов с изображением железной дороги, ведущей к воротам концлагеря Аушвиц. “Поздно, но не слишком поздно, — гласит призыв на нем. — Миллионы невинных людей были убиты нацистскими военными преступниками. Некоторые из них живы и на свободе. Помогите нам привлечь их к суду”.
За любую информацию, которая может быть полезна следствию, обещана награда до 25 тыс. евро.
“В преступную деятельность нацистов были вовлечены тысячи и тысячи, — рассуждает Зурофф. — Мы надеемся, что люди располагают хотя бы какой-то информацией и поделятся ею с нами”.
Известно, что основную помощь в поисках центру на протяжении всей его истории оказывает израильская разведка Моссад. Именно этой спецслужбе в 1950-х удалось поймать Адольфа Эйхмана, руководившего в гестапо массовым уничтожением евреев в Европе, а также некоторых других военных преступников.
На Моссад работал и один из самых известных преследователей беглых фашистов — Визенталь, чье имя носит центр. Сам он когда-то тоже пострадал от рук СС — вместе с женой побывал во львовском гетто и концлагере Маутхаузен.
Преданность своему делу единомышленников Визенталя вызывает уважение у всех, кто считает торжество справедливости обязательным, даже если речь идет об истории. Между тем некоторые профессиональные историки высказывают опасения, что не всегда исследования центра в отношении конкретных подозреваемых в преступлениях безупречны. Доказать их вину за давностью лет непросто, предупреждают ученые.
Например, обвинения в адрес Демьяню-ка большей частью строились на показаниях лишь одного свидетеля, который видел преступника 70 лет назад, рассказывает Иван Петрыляк, профессор Киевского национального университета им. Тараса Шевченко.
“Бывает, я встречаю человека, которого не видел десять лет, и могу не узнать, а что говорить о 70 годах! — восклицает историк. — Да и есть ли смысл домучивать этих дедов? Ведь очень скоро они будут нести ответственность перед высшим судьей”.
Отечественных экспертов настораживает и тот факт, что украинцы постоянно фигурируют в списке Центра Визенталя. По мнению Петрыляка, нельзя утверждать, что они больше сотрудничали с немцами, чем представители других национальностей.
Доктор исторических наук Анатолий Чайковский, директор киевского Института украиноведения, считает, что во время Второй мировой войны с немцами сотрудничали до 3-5 % населения УССР, и среди них были люди, убивавшие соотечественников. Так, в Бабьем яру, по словам Чайковского, действовал карательный отряд, созданный немцами в основном из украинцев, — он расстреливал мирных жителей.
Мотивация у прислужников оккупантов была разной — от стремления спасти свою жизнь до идейной ненависти к советской власти, а также банального желания разбогатеть или даже отомстить соседям за прошлые обиды.
“Но тот, кто совершил зло на этой земле, должен быть наказан, поэтому нельзя осуждать работу людей, которые даже через столько лет пытаются найти и наказать нацистских преступников”, — убежден Чайковский.
(с) Каролина Тымкив