«Вновь, вновь золото манит нос! Золото как всегда манит нас!» Помните эту песню из легендарного «Золота Маккены»? Не видели?! Искренне завидую: вам еще предстоит насладиться этим замечательным вестерном. А мальчишки 70-х даже соревновались, кто больше его смотрел. Кто из нас не мечтал так же метко> как благородный шериф Маккена, стрелять из револьвера, непринужденно драться с десятком бандитов и спасать белокурых красавиц? Кто не хотел найти свой золотой каньон?
Правда, непонятно было, что же делать с такой прорвой золотого песка и самородков? В СССР частная золотодобыча, мягко говоря, не поощрялась, и не один больной «золотой лихорадкой» отправлялся «лечить» ее за казенный счет, на объектах социалистического народного хозяйства. Однако предмет нашего рассказа - не промышленная разработка месторождений драгметаллов. Мы попытаемся прочувствовать, что же это такое - «золотая лихорадка», жертвами которой становились десятки тысяч искателей счастья!
Сразу приходят на память рассказы Джека Лондона и гениальный фильм Чарли Чаплина, описывающие события на Аляске. Но Клондайк в ряду известных «лихорадок» - далеко не первый, да и не самый «заразный». Во многих случаях добыча удачливых старателей была гораздо больше.
Первыми в современной истории на этот тернистый путь ступили конкистадоры. Когда стало ясно, что Америка - вовсе не Индия и до драгоценных Островов пряностей еще далеко, испанские короли не без оснований посчитали: Новый Свет - отличный способ сбросить излишнее социальное давление. Пиренеи кишели вояками всех мастей, оставшимися не у дел после Реконкисты, крестовых походов и многочисленных европейских войн. Мирная жизнь была им не по нутру. И вот по нищим поселкам Андалусии, Галисии и Гранады разносится весть: ТАМ, ЗА ОКЕАНОМ, ЗОЛОТО ВАЛЯЕТСЯ ПОД НОГАМИ! НЕЧЕСТИВЫЕ ТУЗЕМЦЫ ДЕЛАЮТ ИЗ НЕГО НОЧНЫЕ ГОРШКИ, а касики (вожди) по праздникам мажутся золотой пастой, отчего выглядят как золотые статуи. Там - Эльдорадо, которое ждет, когда доблестные испанские солдаты придут и обретут фантастические богатства!
В действительности все оказалось не совсем так. Во-первых, никаких золотых городов испанцы не нашли, хотя и сделали массу географических открытий (вспомните деяния Эрнана Кортеса, Гонсало Писарро, Диего де Альмагро и многих других). Во-вторых, всего за несколько десятилетий они попутно обратили в пыль (простую, не золотую) цивилизации ацтеков и инков. В-третьих, индейские сокровища в итоге привели к тому, что Испания застряла в феодализме XVII века, впав в исторический анабиоз.
Эту участь разделила и Португалия. Под власть ее короны попала настоящая жемчужина - Бразилия, фантастически щедрая на земные дары любого сорта. Но сорвать эти сладкие плоды можно было руками тысяч колонистов и рабов. Девственная земля требовала людей и еще раз людей. И всего за один век метрополия оказалась обескровленной, подавившись лакомым заморским куском и практически перестав играть важную роль в европейской политике.
В конце XVII века на атлантическом побережье Бразилии обосновались сотни тысяч колонистов из Старого Света. Стартовой площадкой для искателей приключений становился портовый городок Кабу-Фриу, откуда в глубь континента отправлялись все новые и новые компании. Кто-то возвращался ни с чем, многих пожирали необъятные тропические леса. Но разве это могло кого-то остановить?
В 1690 голу в Кабу-Фриу приехали несколько португальцев, закупивших целую гору продовольствия, шахтерского снаряжения и оружия. Очистив склады местных торговцев, они расплатились.., золотым песком и небольшими самородками! И хотя торговцы на распятии клялись держать язык за зубами, очень скоро все узнали, что в десяти конных переходах от побережья, в горах Серра-ду-Эспиньясу есть поселок Ору-Прету, стоящий посреди богатейшего месторождения золота.
Что тут началось! За пару месяцев население поселка увеличилось в 1000 раз. Плантаторы и невольники, солдаты и чиновники, крестьяне и рыбаки, индейцы и европейцы - все бросились в горы за вожделенным золотым тельцом. Очень скоро плантации и фермы на юго-западном побережье Бразилии пришли в запустение, города превратились в перевалочные пункты для нескончаемого потока золотоискателей. По оценкам историков, за четверть века бразильской «лихорадки» ею переболел миллион человек! Этот рекорд не побит до сих пор.
Напасть прошла только к началу 30-х годов XVIII века. Россыпи истощились на десять лет раньше, а разработка материнской жилы требовала строительства глубоких шахт. На смену золотоискателям-одиночкам пришли крупные компании, разрабатывавшие прииск Ору-Прету до середины XIX столетия.
Дальше «золотой лихорадкой» заразилась Северная Америка. Первыми жертвами «сумасшествия в округе Кабаррю» в Северной Каролине пали фермеры Риды: булыжник-самородок весом в 7 фунтов, три года подпиравший дверь в их доме, стал притчей во языцех. Однако правильней назвать эти события (и находку россыпей Лампкин Каунти в Джорджии в 1829 году) скорее ажиотажем, чем полноценным бедствием. Они развернулись на обжитой территории с устоявшимися порядками.
Иное дело - Дикий Запад! Знаменитая «золотая лихорадка» 1848 года разразилась в Калифорнии, переплетя судьбы и континенты. Эпицентром ее стало русское поселение Форт-Росс, построенное в 1812 году Российско-американской компанией для торговли пушниной. К началу 1840-х годов компания-основатель, устав считать убытки, решила уйти из Калифорнии и продать земли. Хозяином Форт-Росса стал мексиканец по паспорту и швейцарец по происхождению Иоганн Август Зуттер, более известный как Джон Саттер. Он занялся скупкой земель в районе озера Тахо, и к середине 40-х годов XIX века ему принадлежало более 200 квадратных километров. На них удачливый землевладелец решил создать уголок своей родины - «Новую Гельвецию», благо вокруг раскинулись девственные леса и быстрые реки, способные крутить мельничные колеса. Знать бы тогда швейцарцу, что речка по имени American river скоро станет причиной крушения всех его начинаний...
Первым делом саттер поставил на южном притоке реки лесопилку, полагая, что строить придется много. Основная проблема заключалась в недостатке людей. Немногочисленные обитатели края (и прибрежного поселка Сан-Франциско с населением 200 человек) предпочитали вольное времяпровождение на охоте или в стычках друг с другом, а вовсе не наемный труд. Однако мало-помалу в хозяйстве Зуттера появились рабочие. Одним из них был плотник Джеймс Уилсон Маршалл, ставший мастером лесопилки. Именно он настоял на углублении русла ручья, чтобы сплавлять к лесопилке бревна. ОДНАЖДЫ УТРОМ МАРШАЛЛ, ПРОВЕРЯЯ ХОД РАБОТ, В КУЧЕ ГАЛЬКИ НА БЕРЕГУ ЗАМЕТИЛ БЛЕСТЯЩИЙ ЖЕЛТЫЙ КАМЕШЕК. ЭТО БЫЛ ПЕРВЫЙ КАЛИФОРНИЙСКИЙ САМОРОДОК! Не говоря никому ни слова, мастер помчался к начальнику. К вечеру они нашли еще несколько самородков.
Саттера находка не обрадовала. Зная, какие «фрукты» встречаются среди золотоискателей, он понял: все его труды могут обратиться в прах, если на American river хлынет поток пришельцев. Он взял с Маршалла клятву никому не говорить о самородке, намереваясь втайне начать разработку россыпи.
Однако золото нашел не один Маршалл, ибо на следующий день отлаженный механизм «Новой Гельвеции» замер: все бросились к ручью! Желтый дьявол вырвался на свободу, и в ответ на угрозы оштрафовать/высечь/уволить бывшие работники грозились растерзать хозяина на месте, если он будет мешать.
О находке на лесопилке Саттера скоро узнал некий Сэм Бреннан, В Сан-Франциско он был авторитетной личностью - держал несколько магазинов и вдобавок баловался журналистикой, издавая местный «боевой листок». Когда кто-то из бывших работников лесопилки расплатился золотым песком в его магазине, Бреннан бросился скупать все лопаты в поселке. 12 мая 1848 года он пробежал по улицам Сан-Франциско, держа в руке пузырек с золотом и крича: «Золото! Золото на Американ-Ривер!» Прагматичный торговец прекрасно понимал, что в старательской лотерее выигрывают далеко не все и верней зарабатывать не на золоте, а на тех, кто его ищет. Открыв несколько магазинов для старателей, он стал первым миллионером в Сан-Франциско, крупным землевладельцем и сенатором новоявленного штата Калифорния. А с первооткрывателями лихорадка обошлась куда жестче. Маршалл тоже ринулся мыть золото, но не преуспел и быстро спился. Не повезло и Саттеру: процветающую «Новую Гельвецию» разрушили орды золотоискателей, а после провозглашения Калифорнии американским штатом все его права землевладения, и так спорные, вообще превратились в пыль. Даже не золотую.
Сан-Франциско и столица территории Монтеррей опустели: все, включая экипажи военных кораблей, охранявших гавань, бросились на Американ-Ривер. Но это еще были цветочки. 19 августа об открытии золота сообщила «Нью-Йорк Геральд», крупнейшая в то время газета, а в декабре в обращении к Конгрессу эту информацию подтвердил президент США Джеймс Полк. В Калифорнию хлынула лавина старателей (их называют «сорокадевятниками»): американцы, мексиканцы, перуанцы, чилийцы, жители Гавайев и масса китайцев. К ним присоединились золотоискатели из Европы. К НАЧАЛУ 1850 ГОДА В КАЛИФОРНИЮ ПРИЕХАЛИ ОКОЛО 100 ТЫСЯЧ ЧЕЛОВЕК, а к 1855 году - более 300 тысяч. Такая конкуренция не понравилась американцам, и в 1850 году власти штата ввели спецналог для иностранцев - 20 долларов в месяц (в переводе на сегодняшние рубли -55-60 тысяч). По тем временам сумма солидная. Таким образом немалая часть старателей оказалась вне закона.
Попасть в калифорнию с восточного побережья было непросто. Одни выбирали морской путь вокруг Южной Америки через страшный пролив Дрейка. При удачном стечении обстоятельств это путешествие длилось полгода. Другие высаживались на Панамском перешейке и повторяли путь Васко Нуньеса де Бальбоа, открывшего для европейцев Тихий океан: более сотни километров сквозь тропические джунгли. Те, кто не сгинул в них, добравшись до Великого океана, месяцами ждали попутных судов на север. Боящихся морской болезни ждала «Калифорнийская тропа» - путь через весь континент, через земли индейцев, вовсе не желавших видеть многочисленных пришельцев.
Ко времени прибытия основной массы искателей счастья все легкодоступные россыпи были уже исчерпаны. Времена, когда золото можно было добывать с помощью сковородок и тазов, зарабатывая в 10 раз больше, чем средний нью-йоркский рабочий, быстро прошли. Теперь требовалось дорогостоящее оборудование, и старатели-одиночки либо поступали на работу в горные компании, либо уходили в горы в поисках новых месторождений. На многих из них были надеты синие парусиновые штаны, сшитые Леви Страуссом.
Всего за 100 лет Калифорния, Колорадо и Невада (формально - отдельные «лихорадки», но связанные географически и хронологически) дали около 4 тысяч тонн презренного металла. Это составило треть всего добытого в США золота. А калифорнийская «лихорадка» еще и стала культурным феноменом в небогатой истории страны, породив жанр вестерна и массу сюжетов для творчества таких литераторов, как Брет Гарт и Марк Твен.
Золото находили не только в Америке. Многие золотоискатели-иностранцы, вытесненные из Калифорнии спеиналогом «на гражданство», отправились в австралийский штат Виктория, на прииски недалеко от городка Мельбурн (своим благополучием и ростом тоже обязанного, подобно Сан-Франциско, «золотой лихорадке»).
Первооткрывателем австралийского золота в 1851 году стал мельбурнский кузнец Дональд Камерон, нашедший самородок возле железнодорожной станции. Поначалу он принял его за обычный кусок кварца. Оказалось, что кварц покрывал золото, как скорлупа. Весть быстро разлетелась по городку, и через неделю открылось первое месторождение на реке Андерсон. Золотая жила, залегавшая в черте города, оказалась ответвлением огромных месторождений Балларат и Бендиго, настолько богатых, что к 1865 году Австралия вышла на первое место в мире по добыче золота. Правда, так же стремительно оно и закончилось, оставив после себя финансовую независимость от метрополии и репутацию сравнительно благоприятной для иммиграции страны.
В землях южной Африки первое золотое месторождение нашел австралиец Джон Харрисон в 1886 году. Ему эта находка счастья не принесла: лицензию на право добычи он продал за 20 фунтов стерлингов, а после пропал - скорее всего, стал жертвой бандитов. Позже выяснилось, что он обнаружил всего лишь крупинку из огромных запасов Витватерсранда, крупнейшего месторождения желтого металла на планете. Общая добыча в рудниках Ранда на сегодня составила 48 тысяч тонн, или примерно 2/5 всего золота, когда-либо добытого человечеством! Южно-африканская «лихорадка» стала одной из наиболее драматичных, вызвав англо-бурские войны. Но она же породила крупнейший город континента Йоханнесбург и дала название местной валюте - южно-африканскому ранду (от названия «Витватерсранд»). Даже самая знаменитая «золотая лихорадка» на реке Клондайк и полуострове Сьюард, воспетая Джеком Лондоном, не могла сравниться с южноафриканскими событиями ни по масштабам, ни по накалу страстей.
В XX веке «лихорадки» остались уделом беднейших слоев населения в странах, далеко не лидирующих в мировой золотодобыче. В определенном смысле черту им подвело бразильское безумие 1970-1990 годов, происходившее в тех местах, где все и начиналось. Десятки тысяч обитателей трушоб Рио и Сан-Паулу бросились в горы Серра-Пелада в штате Пара, добраться до которых стало возможно благодаря Трансамазонской магистрали. Весь мир облетели снимки garimpeiros - бразильских старателей, согнувшихся под тяжестью мешков с золотоносной породой и зарабатывавших 2-3 доллара за день каторжной работы. Фотограф Себастио Сальгадо сравнивал рудник с «вратами ада»...
Самая свежая «эпидемия» вспыхнула 5 лет назад. Ее эпицентром стал район Холмов Красного моря в Судане в 500 км от Хартума. По оценкам Министерства природных ресурсов, поисками золота заняты около 700 тысяч человек из Судана, Эритреи, Эфиопии, Сомали, Египта и других стран. Самые популярные инструменты у них - не лопаты и кирки, а металлоискатели австралийской фирмы Minelab. Именно таким был обнаружен самородок весом 17 кг. В 2010 году, в пик суданской «лихорадки», Холмы дали 23 тонны золота.
Оно стало для Судана важнейшим экспортным товаром, особенно с отделением Южного Судана в 2011 году и потерей нефтяных месторождений. В этом году суданцы планируют добыть не менее 50 тонн золота на общую сумму 2,5 млрд долларов и выйти на третье место в Африке (после ЮАР и Ганы). Но поможет ли оно стране, раздираемой многолетней гражданской войной и социально-религиозными противоречиями, наладить мирную жизнь?
(с) Ким Александров