Если вы приняли от любимого предложение руки и сердца, это еще не значит, что все матримониальные задачи успешно решены. Елена Пайк рассказывает, как скромное свадебное торжество может превратиться в большую проблему.
Накануне дня, когда мой американский друг сделал мне предложение, все пошло наперекосяк. Для начала мы решили взять перерыв от шумного Чикаго и поехали отдыхать на берег озера Мичиган. Местный заповедник оказался довольно заповедным, с деревьями, пляжем и даже небольшим болотцем, хотя из-за сосенок выглядывала аккуратная атомная станция. Поскольку спали мы в палатке, ночью было слышно, как вокруг шуршат какие-то животные (по крайней мере, я надеялась, что это не маньяки-вуайеристы). Когда звери утихли и мы приготовились отойти ко сну, в болотце активизировались утки. Уж не знаю, что на них нашло, — мой друг утверждал, что у птиц наступил брачный период. Весь остаток ночи они громко и ритмично крякали, а мы пытались впасть в забытье или хотя бы некое подобие транса.
Наутро мы обнаружили, что пакет с нашей едой, запасенной на весь уик-энд, исчез без следа. Под соседними сосенками нагло паслись волосатые еноты размером с хорошо откормленных свиней и бросали в нашу сторону протяжные алчные взгляды. Позднее смотритель заповедника рассказал нам, что местные еноты славятся отъявленным бандитизмом и даже умеют открывать кулеры с пивом (и зачем оно им?).
Вечером, оправившись от потери еды, мы устроились в палатке и с романтической целью зажгли новомодную походную свечу, упакованную в железную капсулу. Подвесив ее на крючок под крышей палатки, мы расслабились и заговорили на душевные темы, как вдруг прямо на мой спальный мешок обрушился поток горячего воска. В итоге ночь мы провели, соскребая воск с окружающих нас предметов и друг с друга. Скажу честно,я зауважала любителей применения горячего воска в эротических целях. Нужно обладать изрядной силой характера и самоотверженностью, чтобы видеть что-то эротическое в горячем воске, который ко всему прочему быстро становится холодным, склонным прилипать к вещам намертво и оставлять жирные пятна. Мой опальный мешок до сих пор выглядит гак, как будто в нем кого-то убили.
На следующий день во время прогулки вдоль озера мой друг, решив не дожидаться очередных катастроф, многозначительно откашлялся и спросил, выйду ли я за него замуж. Я, вместо того чтобы грациозно упасть в его объятия, совершенно неромантично заржала в ответ. Придя в себя от удивления, я сказала «да», но он был явно травмирован моим смехом. Впоследствии он рассказывал, как испытал ужас, думая, что я скажу что-нибудь вроде: «За тебя? Ты сума сошел?»
В Америке к замужеству подходят серьезно. Я, проработав больше года в бриллиантовом бизнесе, знала, что потенциальные женихи вынуждены рвать жилы и тратить состояния для того, чтобы купить невесте кольцо с бриллиантом стоимостью не меньше десяти тысяч долларов, чтобы все было «как у людей». Я сама эти многотысячные бриллианты нахваливала и убеждала несчастных влюбленных, что так надо и что чем больше камень, тем счастливее невеста (разумеется, ведь я получала проценте продажи). Со временем один вид бриллиантов начат вызывать у меня сильную тошноту, о чем я твердо заявила другу, поставив его в тупик. Ярко выраженный шопофоб, он провел несколько недель, потерянно бродя по ювелирным магазинам, ослепленный всевозможными каменьями и металлами. Результат был неожиданным, но удовлетворительным: друг отыскал кольцо, сделанное вручную ювелиром-женщиной из индейского племени Навахо.
Разобравшись с обручальным кольцом, мы столкнулись с тем, что совершенно не знали, что делать дальше. Ни он, ни я ни разу не вступали в брак прежде. Весь мой свадебный опыт сводился к роли свидетельницы на свадьбе у подруги в Казани. Я смутно помнила игры с воздушными шариками, яйцами и ребусами, выкуп невесты, ресторан на берегу реки Казанка с длинными столами и салатами на них, многочисленные «горько» и мое сильное опьянение в финале. В промежутке между конкурсами и рестораном был загс, поездка по памятным местам Казани и фотографирование у Вечного огня. Стоял адский холод, на мне была легкая блузка, и я отморозила себе тогда все на свете.
Мой бойфренд имел опыт посещения американских свадеб, традиционный вариант которых, по его рассказам, не сильно отличайся от наших, за исключением отсутствия игр и Вечного огня и присутствия гигантских расходов на кейтеринг. Мы оба сошлись на том, что нам ужасно жалко тратить усилия и деньги на пышное торжество и что мы хотим что-то скромное и интимное. Он, я, клятвы верности, романтика и никаких пьяных родственников. Но как это организовать? И кто сможет нас поженить?
РЕГИСТРАЦИЯ
Наиболее популярный способ жениться в Америке — в церкви, будь она лютеранская, баптистская, юнитаристская, католическая, протестантская — выбор тут большой. Другой вариант - невеста и жених нанимают специального судью, который имеет право провозгласить их мужем и женой, и, как в фильмах, судья этот женит их в окружении родственников, цветов и ковровой дорожки. Поскольку мы не собирались устраивать громадного праздника, то и церковь, и ковровая дорожка отпадали. Оставался вариант местного загса: в Америке можно пожениться, придя в суд того округа, в котором вы проживаете. В Чикаго такой суд, как оказалось, находился в подвале административного здания в центре города. Там тусовались подозрительные личности — помимо заключения браков, тут рассматриваются дела разных мелких криминальных элементов. К тому же искусственное освещение придавало всем лицам вид залежалого бисквита, а взгляды клерков выражали брезгливую сонливость и общий упадок. Я, конечно, не хочу свадьбы с фатой и оркестром, но для того, чтобы жениться в подвале в стиле пьесы Горького « На дне», мне не хватает экстравагантности.
Измученные поиском решения, как нам пожениться, мы с другом, в очередной раз забивая в гугл get married in Chicago, вдруг обнаружили луч надежды.
Он объявился в лице священника-женщины с суровой русской фамилией Волк. На сайте Волк (оказавшаяся впоследствии чистокровной американкой) сообщала, что, хоть она и священник, с удовольствием женит всех подряд, приезжает куда угодно и, что самое замечательное, предлагает сервис под названием romantic elopement — «романтическое бегство». Волк готова поженить пару, даже если церемония не впечатляет размерами и па ней присутствует всего пара человек — сами «сбегающие» брачующиеся и кто-нибудь немногочисленный вдогонку. Мы немного сомневались по поводу этой Волк, особенно после того, как, погуглив имя, увидели ее фотографии на фоне сияющих крестов и в рясе, но, поскольку никаких других вариантов не предвиделось, а жениться хотелось, мы отправили письмо на ее емейл (до знака «собачки » было «дух любви 2 », что подозрительно — почему это дух любви два? Что стало с первым духом?). Волк сразу же согласилась и сказала, что подъедет, куда и когда нам будет нужно. Все это — за какие-то двести долларов.
МЕСТО
Мы решили, что символично будет пожениться на берегу озера, и нашли красивый отрезок пляжа недалеко от пригорода Чикаго, где мы живем. Проблема была в том, что красивым его находили не только мы, но и отдыхающие в купальниках, бодрые бегуны в пестрых трусиках, бабушки с собачонками и веселенькие дети. Мне не хотелось выходить замуж в компании чужого мужика в семейных трусах, гак что мы решили, что поженимся в девять утра. Приглашенных нa свадьбу было ровно двое: родители моего жениха. Что радовало, они отнеслись к нашему желанию устроить максимально скромную свадьбу с пониманием. Не каждые американские родители на это способны. Например, когда моя американская подруга выходила замуж, ее мать устроила скандал в свадебный день, заявляя, что ее платье — дешевка (подруга не хотела тратить большие деньги и купила платье за сто долларов), что сама свадьба убогая и проходит с недостаточным размахом, доведя дочь до слез и вынуждая ту выгнать ее прямо со свадьбы. Семья невесты была с восточного побережья США, жители которого славятся снобизмом и завышенными ожиданиями. Семья моего будущего мужа происходила с запада и отличалась демократизмом.
За пару недель до события Волк появилась на нашем горизонте и прислала фирменный каталог торжественных свадебных клятв. Мы провели вечер, хихикая и зачитывая отрывки вроде «любить тебя, как птица любит небо», «благодаря тебе я снова могу смеяться и мечтать», «я отдаю тебе свою душу и тело навеки» и прочие шедевры банальности.
В каталоге присутствовали и альтернативные клятвы для тех, кто «брачуется» во второй или третий раз («Я потерял(а) надежду на счастье, но ты мой луч света, открывший для меня новую жизнь»), и для тех, кто выходит замуж или женится в состоянии не первой молодости («Это осень моей жизни, но осень с очень яркими и насыщенными красками!»). Наконец мы нашли самую короткую клятву классического содержания: «Я буду любить тебя в богатстве и бедности, в болезни и здравии». Меня не покидало ощущение того, что я — героиня американского фильма про свадьбу.
КОЛЬЦА
И все-таки оставались нерешенные задачи: нам нужны были кольца для того, чтобы надеть на пальцы друг друга при женитьбе (обручальное кольцо не в счет!). Казалось бы, моя работа в ювелирном бизнесе предоставляла мне прекрасные возможности купить кольца из любого металла и без наценки. Проблема в том, что я слишком хорошо разбиралась в металлах, чтобы симпатизировать одному из них. Каждый обладал недостатками, каждый недостаток мне казался преувеличенно ужасным. Белое золото было на самом деле не белым, а желтоватым и для белизны покрывалось родием. Родий облезая, обнажая желтую изнанку. К тому же в белое золото добавляли никель и прочую гадость. Я однажды видела, как выглядит аллергия на него: у несчастной женщины рука распухла и покрылась язвами чуть ли не по локоть. У другого клиента палец и вовсе позеленел. Нет уж, спасибо. Платиновые кольца быстро покрывались царапинами; на титановых нельзя было поменять размер; кольца из вольфрама могли разбиться, упав на пол, но в случае, если бы кольцо застряло на пальце, его невозможно было бы разрезать и пришлось бы искать специальный инструмент для раскола кольца. Желтое золото было моим первым выбором, но мой бойфренд не любил желтое золото за его... цвет. «И это человек, который обожает романы Достоевского! Там же все желтое», — упрекала я его.
Наконец меня осенило: мы сделаем кольца сами! Я заказала серебряные брусочки в фирме, сотрудничавшей с нашей, и договорилась со знакомым мексиканским ювелиром, что он предоставит нам мастерскую и выступит в качестве инструктора в изготовлении колец. Ювелир был очень мил, толст и усат и слушал мексиканское радио, на котором пели песни о любви и разбитых сердцах нежными голосами испанистые мачо. Он убедил меня, что за два часа мы управимся. В результате оказалось что «два часа» было не то что легким просчетом, но классическим проявлением «исчисления времени по-латиноамерикански». За два часа было готово лишь мое тоненькое колечко; на изготовление кольца мужа ушел целый день. Кольца получились красивыми. Несколько месяцев спустя после нашей свадьбы в газете New York Times появилась статья о «новейшей тенденции»: изготовлении собственных колец для женитьбы. Я вырезала статью маникюрными ножницами и официально начата считать себя трендсеттером международного уровня.
СВАДЬБА
Наступило утро свадьбы. На мне было пепельно-розовое платье в горошек в стиле тридцатых, на муже была какая-то рубашка и какие-то брюки (кто запоминает, что надето на женихе, если только он не в костюме Микки-Мауса?). Мы приехали па берег, где встретили священника Волк. Она оказалась маленькой, милой, слегка пучеглазой женщиной, и крестов или рясы на ней не наблюдалось, что уже хорошо. Утро было таким ветреным, что листки с приготовленными речами то и дело норовили вылететь из ее рук, а моя дорогая укладка мгновенно превратилась в ирокез. Было девять утра но во время чтения торжественных клятв мимо все-таки пробежал мужик в спортивных трусиках. Волк заметно нервничала и перед тем, как начать нас женить, отвела меня в сторонку и заговорщическим полушепотом спросила, знают ли мои родители о том, что я выхожу замуж. Наверное, она прониклась духом своей услуги и вообразила что меня романтически похитили. Убедившись, что замуж я выхожу по собственному желанию, Волк торжественно объявила, что «сейчас она произнесет небольшую молитву». Мое сердце замерло, лицо предстоящего мужа вытянулось. Не то чтобы мы были против, но мы даже не потрудились выяснить, какую именно религию представляет наша священница. К счастью, нам не пришлось слушать религиозные откровения: то, что наша свадебная дама называла «молитвой», оказалось лишь речью о том, что муж и жена должны быть друг для друга лучшими друзьям. Все это было хорошо, а родители моего мужа даже прослезились. Мужчина в трусах тоже заинтересовался, что у нас такое происходит, и подошел поближе. Чайки громко кричали над нашими головами, и я молилась, чтобы они не испачкали мое новое платье.
Пару недель спустя после женитьбы нам пришел по почте брачный сертификат, в котором было написано, что мы вступили в «религиозный» брак. Мы гак и не выяснили, какая именно религия имеется в виду, и решили, что лучше оставить на этом факте завесу тайны.
А через несколько месяцев после нашего «романтического побега» родители мужа, не выдержав испытания аскетизмом, устроили нам «настоящую» свадьбу — с сотней родственников, шампанским, финиками, завернутыми в бекон, и даже борщом. Суп был холодным, вегетарианским, разлитым по рюмкам и напоминал продукт молекулярной кухни. Каждый родственник считал своим долгом преподнести мне рюмку борща для дегустации и спросить, так ли его готовят в России. В тот вечер я потребила борща больше, чем за все годы жизни, и радовалась, что в рюмках была не водка, иначе родственникам пришлось бы общаться со мной под столом.
Следуя последним модным тенденциям, родители вместо ваз расставили цветы в банки для консервирования джемов. На следующей неделе мы получили от них посылку: восемьдесят пустых стеклянных банок.