Гений адаптации

Енот — настоящий мультизверь, и не потому, что он хорошо подходит на роль героя мультфильмов, а потому, что удачно собрал в себе черты разных животных. Присмотритесь к нему внимательно - и увидите целый зоопарк.

Еноты чрезвычайно милы, но их обаяние не единственное качество, благодаря которому эти симпатичные американские нахалы потихоньку захватывают Старый Свет (вот уже столетие как они поселились и в России). Другие их адаптивные свойства не так бросаются в глаза, но эффективное оружие и не должно быть заметным.

Генри Лайон Олди. Побег на рывок. Книга 1. Клинки Ойкумены

Диего Пераль – скромный учитель фехтования. Сын знаменитого драматурга, в прошлом – солдат, дон Диего равнодушен к космическим соблазнам Ойкумены. Казалось бы, его судьба – рапира да кинжал, выпады и защиты. Но жизнь маэстро делает крутой поворот, уподобившись пьесам Пераля-старшего: любовь, страсть, юная дочь гранда Эскалоны, и вот уже родная планета остается за спиной.

Маэстро не знает, что, словно муха, угодил в центр паутины межрасовых интриг. Что способ бегства, избранный им, ученые мужи Ойкумены считают невозможным. Что не все проблемы решаются славным ударом клинка. Он всего лишь полагает, что бесы принудили его заплатить за любовь спасением души. Так ли не прав Диего Пераль, как это кажется цивилизованной Ойкумене?

Отрывок из книги:

Парк, разбитый вокруг корпусов университета Бунг Лайнари, призывал к пешим прогулкам, уединению, пикникам, поцелуям в зарослях – к чему угодно, кроме учебы. Бредя вдоль платановой аллеи, Диего размышлял о том, что доведись ему быть студентом здешней обители науки – и он бы нашел парку тысячу чудесных применений. Под пальмами, воздевшими к облакам пучки жестких листьев, хорошо вздремнуть в жаркий полдень. В бамбуковой роще отлично позавтракать хлебом, сыром и вином под лепет ручья. Тень от кипарисов намекает, что после завтрака вредно много ходить пешком, и немного – вредно…

Формула случайности

Часто волшебство — результат череды нелепостей, ошибок и совпадений. А чтобы удержать и сохранить чудо, требуется кропотливая работа. Цепочка случайностей — и получились духи Chanel  №5.

Мадемуазель Шанель никогда не любила духов. В начале XX века в ходу были цветочные запахи, которые казались модельеру-революционерке слишком буржуазными. Ее раздражала принятая в обществе манера обильно душиться: ароматы были нестойкими. Идею создать собственные духи Коко Шанель подкинул любовник — князь Дмитрий Павлович, двоюродный брат последнего русского царя. Его самого «подкинула» Шанель подруга, певица Марта Давелли, шепнув: «Хочешь, бери его себе, он мне слишком дорого обходится». Эмигрировавший во Францию 27-летний Дмитрий Романов понравился Коко, которая была старше его на восемь лет. Она пригласила князя в путешествие по Лазурному Берегу. Там наследник рода Романовых познакомил Шанель с другим эмигрантом из России, бывшим придворным парфюмером Эрнестом Бо.

До того момента модельеры и парфюмеры жили будто в параллельных мирах. Однако тонкий ценитель прекрасного Дмитрий Павлович заразил подругу любовью к ароматам. И Шанель решила сделать духи, которые дополнили бы придуманный ею образ современной женщины в маленьком черном платье.

Жаклин Уэст. Книга заклинаний

С помощью волшебных котов Олив удалось одолеть злую ведьму, которая скрывалась в одном из живых портретов. Но оказывается, где-то в доме хранится книга заклинаний – с ее помощью можно творить магию и раскрыть все тайны особняка.

Девочка находит книгу, но та начинает управлять ею самой. Олив теряет друзей и снова встречается с могущественной Аннабелль МакМартин, которую под влиянием темного колдовства сама выпускает на свободу!

Глава из книги:

Олив так разозлилась на Мортона, что даже не попрощалась с ним. Как только они с Харви полезли в раму с изображением Линден-стрит, девочка отвернулась, поспешила в свою спальню и принялась стягивать мокрую пижаму (рассердившись еще сильнее, когда одна из пуговиц запуталась в волосах). Наконец она надела сухую ночную рубашку и бросилась на кровать. Гершель скатился ей на лицо, и Олив оттолкнула его – немного грубо. Она была настолько рассержена, что даже не заметила отсутствия Горацио.

Ведь они подобрались так близко – так близко, но гримуар снова ускользнул сквозь пальцы. Тяга, которая шла из-за двери чердака, казалась теперь почти неприятной, будто слишком растянутая резинка. В голове мелькнул вопрос, что произойдет, если резинка лопнет.

Олив уткнулась лицом в подушку. Ну и отлично. Завтра она будет искать дальше, одна, без Мортона, если уж он так хочет. Она бы и без Харви искала, если бы могла. Если бы не дурацкие разбитые очки…

Мягкая, глубокая подушка немного приглушала скрипы и стуки старого каменного дома. Не успев оглянуться, Олив уже окунулась в перистый серый туман полузабытья, но в следующую секунду резко вынырнула из сна, перевернулась на спину и в оцепенении уставилась в потолок. Ее что-то разбудило – то, что до сих пор шелестело в голове, будто хвост пролетевшего дракона, словно длинный шелковый шлейф платья.

Подвиг разведчика

Terra Incognita для географа, биолога, этнографа — это часто (а в XIX веке практически всегда) и потенциальная зона влияния для государства или территория вероятного противника. Знаменитый исследователь Николай Пржевальский собирал информацию не только для науки, но и для генерального штаба.

ИСТОРИЯ ПЕРВАЯ: ШПИОНСКИЙ ДЕБЮТ

Октябрь 1867 года, Уссурийская экспедиция. Штабс-капитан Николай Пржевальский, исследуя недавно присоединенный к Российской империи Уссурийский край, по собственной инициативе предпринял первую вылазку за государственную границу. В то время Корея была столь же закрытой для европейцев, как и Тибет, и куда более обособленной, чем современная КНДР. Однажды утром Пржевальский с переводчиком и тремя гребцами переплыл реку Туманган и высадился у корейского населенного пункта Кыген-Пу (сегодня — город Кёнхын). Их тут же остановили солдаты и полицейские и потребовали разрешение на вход в город и прием у местного начальника. Пржевальский не растерялся и показал завалявшееся в кармане предписание из Иркутска о получении почтовых лошадей, на котором красовалась внушительная печать («самая важная вещь для корейцев», иронизировал он потом в книге «Путешествие в Уссурийском крае»). На вопрос, почему бумага написана не по-корейски, ответил, что штатный переводчик в отъезде. Блеф сработал: штабс-капитана со спутниками впустили за ворота, и ему удалось переговорить с начальником города. Тот, правда, о своем государстве рассказывал кратко и неохотно, зато показал гостям корейский атлас, позволявший судить о местных представлениях о мире. По возвращении Пржевальский составил отчет о населении и устройстве корейской пограничной крепости.

Рейчел Джойс. Операция "Перфект"

Байрон Хеммингc знал, что его мать – не такая, как все. Изящная, хрупкая, очень красивая, неизменно сдержанная и приветливая, Дайана вела себя, как настоящая леди. И никто, кроме Байрона, за этой сдержанностью не замечал бурю эмоций, которые она старательно подавляла, пытаясь играть навязанную ей роль.

Байрон точно знал, что мать нуждается в его защите, он чувствовал себя мудрее и старше ее. Но он был всего лишь ребенок, а ведь даже взрослые не всегда находят силы противостоять судьбе.

Глава из книги:

Иногда, когда утихает ветер, с той стороны пустоши доносится музыка. А Джим стоит у дверей своего домика на колесах, слушает и ждет, глядя, как последний отблеск золотистого заката тает над вершинами западных холмов. Он не знает, что это за музыка и кто ее исполняет. Звуки печальные, слов песни разобрать невозможно. Просто кто-то там, вдали, громко включает музыку, чтобы скрасить свое одиночество, он и понятия не имеет, что здесь есть Джим, который слушает музыку с ним вместе. Мы не одиноки, думает он, но не успевает эта мысль прийти ему в голову, как он понимает, что этой мыслью ему не с кем поделиться. Он закрывает дверь кемпера, вытаскивает ключи и клейкую ленту. Затем тщательно совершает все необходимые ритуалы и ложится спать.

День, который я не помню

Буря в голове стерла мне память. Может ли такое приключиться с тобой?

Я помню только этот миг: моя жена за рулем, мы мчимся по магистрали в сторону Нью-Йорка.

Она выжимает педаль в пол, но это нестрашно, потому что странным образом в середине дня на дороге нет больше ни одной машины. И небо какого-то неестественного цвета: иссиня-зеленого, переходящего в оранжевый. Моя жена говорит что-то вроде “прекрати извиняться”. Но это вовсе не значит “извинений не требуется”. Она очень, очень напряжена. Она хочет, чтобы я заткнулся.

Чувствую одно: мои мысли, та часть меня, которую я ощущаю собой, будто не могут выкарабкаться на поверхность. Это страшно. Словно меня похоронили заживо.

И, как оказалось, мне все это не приснилось.