Василий Седугин. Князья Русс, Чех и Лех. Славянское братство

Новый роман от автора бестселлеров «Князь Гостомысл», «Князь Рюрик» и «Князь Игорь»! Исторический боевик об истоках Руси и легендарном прошлом нашего народа, когда единый славянский этнос еще не распался на соперничающие нации, а кровное родство не было омрачено «братским спором славян между собою».

III век нашей эры. Три брата-славянина Русс, Чех и Лех служат в римских легионах на Дунае, защищая границы Империи от нашествия вандалов. Но притеснения и мздоимство римского наместника заставляют славянские центурии восстать против неправды и уйти из-под власти Вечного города в родные края, чтобы создать собственные государства. Братьям предстоит пройти с боями пол-Европы, совершив легендарные подвиги и объединив враждующие племена в могучие народы. Они заложат основы великих славянских держав — Руси, Чехии и Польши, которые будут процветать через многие столетия после того, как Римская империя обратится в прах!

Отрывок из книги:

По случаю возвращения сына из плена Аврелий закатил невиданный пир. Такого изобилия блюд и вин никогда не было на его столе. Кроме различного рода кушаний из мяса и рыбы были здесь и жареный лебедь, помещенный на большом золотом блюде с пирогами вокруг в виде домиков на зеленом лугу, и дрозды со спаржей, и кабанья голова, и павлиньи мозги, и молоки мурен, и искусно приготовленные язычки соловьев…

Во главе стола восседал Аврелий, по правую сторону от него находились Тибул и Луцилла, по левую — Чех, Лех и Русс. Тосты за них всех следовали один за другим. Гости были искренни в своих чувствах, освобождение Тибула наполнило радостью и гордостью сердце каждого горожанина: сильна Римская империя, грудью встает она на защиту своих граждан! Никого не дает в обиду!

Искушение святого Томаса

Запад и Россия на многое и многих смотрят по-разному. Для нас Томас Мор - предтеча научного коммунизма, изобретатель прекрасного острова Утопия. Для «них» - святой мученик и одновременно покровитель такого несвятого дела, как политика.

Необычность судьбы Мора начинается с его фамилии, означающей «мавр». По слухам, кто-то из его предков был арабом, попавшим в Англию и обратившимся здесь в христианство. Если итак, то источники об этом ничего не сообщают. Отец будущего святого Джон Мор происходил из семьи лондонских купцов, получил юридическое образование и благодаря усердию занял высокую должность в Суде королевской скамьи. Его молодая жена Агнеса Гренджер рано умерла, оставив супругу единственного сына Томаса, родившегося 7 февраля 1478 года.

Воспитание Тома не отличалось мягкостью: за любую шалость его секли розгами или запирали без обеда в темном чулане. Примерно такими же были порядки в школе Святого Антония, куда его отдали в десять лет учиться юриспруденции. Но пороть нового ученика не пришлось - забыв про детские забавы, он со всем пылом отдался изучению наук. Латынь, математика и Закон Божий, от которых стонали многие поколения школьников, стали для него близкими и понятными. Конечно, одно это не помогло бы Тому выбиться из безвестности, но жизнь услужливо преподнесла ему счастливый билет. Однажды школу посетил канцлер Англии, архиепископ Кентерберийский и кардинал Римской церкви Джон Мортон. В честь этого события лучший ученик Том Мор сочинил латинский стишок и на правах первого ученика прочел его высокому гостю. Тот растрогался и выписал мальчику именную стипендию - а потом и вовсе поселил его у себя дома, чтобы лично следить за его образованием.

Большая чистка

Трудно найти в доме вещь менее заметную, чем тюбик зубной пасты, - но еще труднее отыскать дом, жители которого обходятся без этого скромного, но очень важного предмета обихода.

Американцы, помешанные на красоте и здоровье зубов, по результатам опросов ставят зубную пасту на первое место в списке вещей, без которых они не смогли бы прожить, - впереди автомобиля, компьютера и телевизора. И немудрено: если у человека болят зубы, он не получит от всего этого, да и от жизни вообще, никакого удовольствия. А в далекой древности те, кто из-за болезни зубов или их отсутствия не мог жевать твердую пищу, не могли и жить. Понятно, что уже в те времена люди заботились о здоровье зубов - как умели. Жевали пахучие травки вроде мяты, которые обеззараживали полость рта. В Сибири той же цели служила кедровая сера, то есть смола, а на Ближнем Востоке - веточки дерева арак (сальвадоры персидской), которые под названием «мисвак» и сегодня популярны в арабских странах. Были придуманы и всевозможные зубочистки, от деревянных до золотых; такие были найдены в гробнице одного из шумерских царей.

Татьяна де Ронэ. Дом, в котором меня любили

Во времена, когда в Париже ходили за водой к фонтану, когда едва ли не в каждом его округе были уголки, напоминающие деревню, на тихой тенистой улочке неподалеку от церкви Сен-Жермен-де-Пре, где некогда селились мушкетеры, жила одна женщина. Она и понятия не имела, что грядут великие потрясения, которые перекроят столицу мира, а заступы рабочих, посланных ретивым префектом, сокрушат старый Париж. Точно так обитатели тихих московских переулков не знали, что чья-то решительная рука уже провела прямую линию, рассекшую надвое старый Арбат. Но что делать, если тебе выпало жить в эпоху перемен?..

Вот об этом и рассказывает Татьяна де Ронэ, автор знаменитого романа «Ключ Сары», в своей новой книге «Дом, в котором меня любили», впервые публикуемой на русском языке.

Отрывок из книги:

Какое облегчение знать, что ни одна живая душа не прочтет мои каракули, написанные в этом чулане. Я чувствую себя независимой, и груз признаний не так тяжко давит на меня. Вы здесь, Арман? Вы меня слышите? Уверена, что вы рядом. Мне хотелось бы иметь фотографический аппарат, как у месье Марвиля, и запечатлеть на фотографиях каждую комнату нашего дома, чтобы сохранить его навсегда.

Я начала бы со спальни. Это сердце нашего дома. Когда грузчики вынесли мебель, чтобы отправить ее к Виолетте, я долго оставалась в спальне — там, где напротив окна стояла кровать. И я думала: вы родились здесь, здесь вы и умерли. И здесь же я произвела на свет наших детей.

Право руля

Как женщина управляет крупнейшей в России компанией по продаже автомобилей.

По выходным Татьяна Луковецкая иногда «выгуливает» «Гаврюшу» — «горбатый запорожец» ярко-красного цвета, сошедший с украинского конвейера 45 лет назад. Как ни странно, генеральный директор крупнейшего в стране торгового автомобильного холдинга «Рольф», который продает исключительно иностранные автомобили, сама предпочитает отечественные марки. В будни же Луковецкая перемещается по Москве на корейском автомобиле представительского класса. «Я как потребитель абсолютно спокойно отношусь к премиальным брендам, уровень комфорта у большинства автомобилей сейчас практически одинаковый», — рассуждает она.

Луковецкая знает, о чем говорит. В «Рольф» она пришла в 1992 году и прошла все ступени карьерной лестницы — от девочки на телефоне (оператор сервис-бюро) до главы компании. Сейчас у нее в подчинении 5300 сотрудников, в 2012 году в 35 шоу-румах «Рольфа» в Москве и Санкт-Петербурге было продано 68 000 иномарок 15 автомобильных брендов, выручка компании выросла на 21%, до 144,5 млрд рублей. Из 70 крупнейших российских компаний только тремя руководят женщины, и Луковецкая одна из них. Ее годовой доход Forbes оценил в $1,5 млн. Как ей удалось преуспеть в этом, казалось бы, сугубо мужском бизнесе?

Экскурсовод по долгам

Как специалист по литературе Восточной Европы из Цюриха стал управляющим русскими деньгами.

Жизнь Швейцарца Йозефа Мейера в российской провинции в середине 1990-х была легка и приятна. Он давал советы Свердловской железной дороге по международному финансированию и получал необычные подарки от начальства. Однажды начальник железной дороги подарил ему четырехдневную поездку от Екатеринбурга до поселка Приобье в своем личном вагоне. Это путешествие в компании друзей и музыкантов Мейер, председатель правления компании Axioma Wealth Management, вспоминает как одно из самых ярких впечатлений своей жизни.

Принятое в юности решение выучить русский язык Мейер называет своей первой инвестицией. Он изучал историю и литературу Восточной Европы в Цюрихском университете. «Ни родители, ни друзья не понимали, зачем мне это», — вспоминает Мейер. Это было в 1991 году, а уже через два года Мейер заговорил по-русски и отправился учиться в Москву. Попав в Россию, он не мог упустить случая прокатиться по Транссибу от Москвы до Владивостока.

Путешествие длилось три месяца. Вернувшись в Цюрих, Мейер увидел объявление: крупнейшая в Швейцарии туристическая компания KUONI искала экскурсовода для русских туристов. Он сорвал объявление, чтобы избавиться от конкурентов, позвонил по указанному телефону и получил работу.

Крис Вудинг. Ускользающая тень

Ослепительный солнечный свет губителен для жителей планеты Каллеспа. В подземных пещерах, освещенных фосфоресцирующими грибами, не прекращается война между племенами за приграничные территории — бесплодные земли, сталактитовые леса и бездонные озера. Эскаранка Орна, храбрый воин Кадрового состава, попадает в плен и оказывается в тюрьме. Изматывающая работа в кузнице лишь заглушает тоску по мужу и сыну, но не лечит. Во что бы то ни стало Орна должна вырваться из гуртского плена. Однако возвращение домой оборачивается полной катастрофой. Неожиданное предательство переворачивает привычный мир с ног на голову.

Отрывок из книги:

Мне везёт. Кабинет надзирателя Арачи находится посреди лабиринта узких, плохо освещённых коридоров. Заглядываю в первую же комнату, которая попадается на пути. Надо поскорее спрятаться, пока рабыня не пошла обратно. Оказываюсь в кладовке, где хранятся пыльные мешки со спорами, горшочки с сушёными специями и бочки вина. В скобу вставлен факел, но он не горит. Отлично.

Закрываю за собой дверь. Света, проникающего сквозь щель, маловато, но кое-что разглядеть можно. Раздеваюсь почти на ощупь и разворачиваю свёрток. Внутри красное платье из лёгкой ткани, рукава и ворот украшены золотым шитьём. Натягиваю его на себя, поправляю. Размер мой. Нерейт даже позаботился о том, чтобы в прачечной его опрыскали ароматической водой. Как предусмотрительно. Платье чуть помялось, но не слишком сильно — сложили его аккуратно, да и ткань практически не мнущаяся. Ничего, похожу немного — само разгладится.